Взаимовыгодное сотрудничество

[КП]

Название: Взаимовыгодное сотрудничество
Автор:  КП
Бета:  hao-grey
Иллюстратор:  Медный Кви!
Дисклеймер: мир и персонажи поттерианы принадлежат Джоан Роулинг, мы лишь играем и не извлекаем коммерческой выгоды
Размер: 29150 слов
Персонажи: Гарри Поттер, Драко Малфой, авроры, магглы
Категория: джен
Жанр: кейс-фик
Рейтинг: РG-13
Краткое содержание: Младший аврор Гарри Поттер недавно окончил аврорскую школу, однако его карьера продвигается довольно быстро. Ему уже даже поручают самому разбираться с незначительными, явно ложными вызовами. Однако один такой вызов заканчивается нетривиально...
Примечания: постхог (2002 год). Фик написан на HP Big Bang 2016.
Иллюстрации: 1, 2 (и в тексте)
Ссылки на скачивание: .doc | .fb2 | .epub | .mobi

Пролог

Утро началось как обычно. Кофе, дописать вчерашний отчёт, отнести начальству, кофе и пончик, посмотреть, что добрые коллеги накидали младшему аврору на сегодня... Гарри уже привык делать за ними всякую мелкую и неприятную работу — писать длинные протоколы осмотра места происшествия по обрывочным рисункам и записям на полях чего попало, опрашивать свидетелей из числа тех, кто явно ничего не знает, но спросить надо, и всякое такое. Он не протестовал: в конце концов, он всего лишь младший аврор, а учиться работать всегда лучше, если кто-то опытный тебя подстраховывает. Тем более что простенькие вызовы ему уже поручали, а за большой ответственностью он и сам не рвался. Хватило.

Гарри любил те задания, которые доставались лично ему. Как правило, это были ложные вызовы от склочных старушек, раздражённых тем, что под их окнами шумят, напридумывавших себе разных ужасов — ведь понятно, что приличные люди не могут шуметь, — и требующих немедленно прекратить безобразие. Обычно им хватало того, что на их жалобу быстро отреагировали, прислав самого Гарри Поттера; они приосанивались, расцветали от ощущения собственной значимости, важно отвечали на вопросы и приглашали младшего аврора на чай. Младший аврор всегда соглашался, ведь спокойствие людей важнее количества минут, проведённых на рабочем месте. Кроме того, он каждый раз получал ни с чем не сравнимое удовольствие, убеждаясь, что на самом деле никакого преступления не было, что всё в порядке, а магическая Британия не наводнена тёмными магами, проводящими дни в поисках жертвы для кровавого ритуала.

Поэтому когда его подозвал дежурный аврор, Гарри с радостью оставил протокол. Описания реальных преступлений нравились ему намного меньше, чем ложные вызовы.

— Поттер, тут дельце именно для тебя, — Джек Крусберри позёвывал — устал после ночи. — Некая Марджери Клеменс, проживающая в Лондоне, на углу Барнсбери-стрит и Колледж-кросс, крайне обеспокоена шумом, который полночи не давал ей спать. Сходи, успокой старушку.

— Это преступники, точно вам говорю! — с жаром доказывала мисс Клеменс, сухонькая аккуратная дама в старомодном чепце, смешной шляпке прямо поверх него и в домашнем халате тёмно-красного цвета. — Они часто там собираются, всю ночь что-то таскают, громко хлопают дверью.

— Дверью чего? — уточнил Гарри.

— Пойдёмте, я вам покажу, — старушка бойко поспешила к окну и, тыкая в него костлявым пальцем, зачастила: — Вон, вон, смотрите, во дворе старый сарай, там потом ещё соседи из того дома склад своего хлама устроили. Вот там они собираются! Они и сейчас ещё там, буквально перед самым вашим приходом громыхало! Сходите туда, убедитесь, что я не выдумываю.

— У меня и в мыслях не было, что вы выдумываете, мисс Клеменс, — мягко возразил Гарри. — Конечно, я немедленно схожу и проверю, что за злоумышленники нарушают ваш покой. Ведь аврорат для того и существует, чтобы добропорядочные граждане могли спать спокойно.

Это был маггловский район, поэтому Гарри наложил на окрестные дома чары лёгкой рассеянности перед тем, как выйти на улицу. Иначе завтра, а то и сегодня к вечеру, главной темой разговора всех соседей станет таинственный молодой человек, который утром вышел из дома мисс Клеменс, а, между прочим, никто не видел, чтобы он туда заходил! Можно было, конечно, добраться до Барнсбери-стрит и автобусом, чтобы не приходилось брать разрешение на применение к магглам волшебства, но это заняло бы намного больше времени, чем представляется разумным, когда вызывают аврорат.

Двор выглядел довольно заброшенным; похоже, никто здесь не подстригал кусты и деревья, они просто росли как попало. Одно дерево, располагавшееся ближе всего к дороге, и вовсе засохло. Видимо, здешние жители были сторонниками естественного хода вещей: Барнсбери был весьма неплохим районом, и ровный ряд чистеньких одинаковых домиков, белых внизу и коричневых наверху, ясно свидетельствовал, что здесь живут приличные люди. Уж чем-чем, а запустением вокруг и не пахло. Сарай стоял в глубине двора, скрытый от глаз проходящих по улице людей раскидистыми ветвями деревьев. Скорее всего, там собирается молодёжь, не подозревая, что стены сарая чересчур тонкие и шум мешает спать соседям. Гарри решительно отправился туда, чтобы, по своему обыкновению, вежливо объяснить любителям ночных посиделок, какие претензии к ним имеются у некоторых местных жителей.

Внутри явно кто-то был: подойдя вплотную, Гарри услышал приглушённые голоса. Он потянул на себя дверь и перешагнул порог со словами:

— Доброе утро, органы правопорядка беспокоят.

А потом свет померк.

Придя в себя, Гарри застонал. Голова болела, ломило руки и ноги, спина ныла так, словно он весь день таскал мешки с камнями. Классическая картина. Хуже и быть не может: его не треснули по голове монтировкой перепуганные маггловские подростки, а угостили Ступефаем самые что ни на есть волшебники. Вызов оказался не ложным.

— За что мне всё это? — с тоской спросил знакомый голос. Гарри резко открыл глаза.

Представшая перед ним картина была просто потрясающе отвратительна. Во-первых, он лежал посреди сарая голый, без очков и волшебной палочки. А во-вторых, над ним с выражением вселенской скорби на непривычно загорелом лице склонился Драко Малфой.

— Во что ты опять вляпался, герой? — спросил он, и Гарри очень захотелось снова отрубиться.

Не вышло.

Глава 1

Инспектор Клинт Роджерс слыл человеком здравомыслящим, толерантным и не склонным недооценивать проблемы других людей. Именно поэтому новичок достался ему. Капитан тогда лично вызвал его; когда инспектор зашёл в кабинет, там уже сидел Рэйли. Инспектор поморщился.

— Вы хотите подсунуть мне какого-то желторотика, — с отвращением констатировал он.

— Не просто желторотика, — капитан предостерегающе поднял палец. — Рэйли, рассказывай.

Рэйли носил прозвище «Мамочка»: он панькался со всеми констеблями, а больше всего — с проблемными, которых в других участках предпочитали или не брать, или побыстрее выставить со службы, придравшись к какой-нибудь ерунде. Рэйли вывел в люди уже нескольких человек с роднёй по ту сторону решётки, или с личным бурным прошлым, или тех, кто с огромным трудом получил образование. И раз здесь сидит Мамочка, значит, сейчас именно кого-то из его подопечных собираются впарить... то есть, конечно, вверить заботам Клинта Роджерса.

На самом деле детектив-констеблей не хватало катастрофически. С детектив-сержантами дела обстояли немногим лучше. Да, зарплаты им платили повыше, но и хоронили их почаще. Большинство смелых парней, готовых провести свои лучшие годы, ловя разных засранцев, предпочитали ловить засранцев, которые неправильно припарковались, спьяну обругали старушку или забрались голышом на дерево, а не тех, кто носится по городу с пистолетом, закладывает взрывчатку в метро или грабит банки. Поэтому департаментам уголовных преступлений приходилось плясать джигу на столах, чтобы сообразительные констебли проявляли недальновидность и соглашались стать сообразительными детектив-констеблями. Так что Роджерсу, откровенно говоря, привалило счастье, только вот возни с подобным счастьем всегда бывало немало, особенно если его приводил Мамочка Рэйли.

— Расслабь булки, дружище, — рокотнул Мамочка, — это всего лишь Малфой. Ну, тот блондинчик, которого ты похвалил целых два раза.

— А, — кивнул Роджерс и действительно немного расслабился. Малфой был перспективным пареньком, не пришёл с улицы, как многие, а закончил полицейский колледж, показал себя старательным и исполнительным.

И всё же его опекает Мамочка.

Роджерс опустился на стул и вопросительно посмотрел на Рэйли.

— Он странный, — нехотя признался тот. — На первый взгляд даже слишком хороший. Бери кофе, долго рассказывать.

Капитан, ни слова не говоря, придвинул ему стаканчик.

— Там, где я вырос, — начал Мамочка, — таких называют «белые засранцы». Белые тоже называют, чтобы ты понимал. Никто не любит людей, уверенных, будто все им должны только потому, что они соизволили появиться на свет. Малфоя в колледже сразу заприметили. Он был сущим оборванцем, ни дома, ни счёта в банке, даже документы — свеженькие дубликаты, но на весь мир смотрел сверху вниз. При этом, как мне рассказывали, вёл себя дружелюбно, да только за такое дружелюбие ему порой хотелось засветить в табло. Ну, ты сталкивался, наверное, со всякими лордами-пэрами, они с тобой всегда очень вежливы, потому что ронять достоинство перед нижестоящим западло.

Роджерс кивнул. С лордами-пэрами ему общаться приходилось. Но когда так себя ведёт нищий оборванец, поневоле задашься вопросом...

Мамочка покосился на него и продолжил:

— Сам понимаешь, в колледже к парню сразу прицепились. Подселили его вместе с чёрным, на пробу, — ничего. Поставили на проект в пару со свеженьким мигрантом откуда-то из стран отсталого шариата — ничего. Он с этими ребятами себя вёл точно так же, как с белыми, у которых родословная как у породистого жеребца. Ну, ладно, подумали там, если он и расист, то умеет очень хорошо держать себя в руках. Так бы всё и успокоилось, если бы не результаты проверки по бумажному направлению. Понимаешь, наш Малфой никогда не рождался и не въезжал в Британию. Ну то есть совсем.

— Назвался чужим именем и имел наглость пойти учиться на копа? — изумился Роджерс.

— Понятия не имею, но думаю, с мозгами у него всё-таки получше. В общем, в колледже, как ты понимаешь, стали копать. Поговорили с тем типом, который его привёл...

— А его, значит, привели?

— Не совсем. Там, в общем, как вышло: парень пришёл сам, но после того, как ему посоветовали это сделать. И тот, кто посоветовал, за него просил. Я тебе сразу скажу: я тоже с тем копом поговорил. И он мне рассказал то же, что ребятам из колледжа. Он Малфоя зацепил как свидетеля, парень ночевал на улице и случайно увидел кражу из магазина. И этот коп, Грег Саммерс, только глянул на него — и сразу подумал: э, парень, в следующий раз я тебя встречу в наручниках, к гадалке не ходи. Разговорил пацана, а тот в целом податливый оказался, ну ты видел Малфоя, он, ну, как это... милый. И в общем, Грегу сильно в память врезалось, что Малфой ему тогда сказал, когда он спросил, чего он хочет-то, куда его, дурака, пристраивать. Мне, говорит, нужна такая работа, чтобы меня толковые люди контролировали, потому что у меня — так и сказал! — непрочная моральная позиция. Трудно мне, мол, выбирать между добром и злом, нужны, понимаешь, моральные ориентиры. Саммерс, конечно, мужик рисковый, только ему могло прийти в голову предложить такому фрукту в полицию пойти.

— И что Малфой, сразу согласился?

Райли коротко хохотнул.

— Он расспросил. И согласился, когда узнал про строгие инструкции, систему контроля и внутреннюю службу безопасности. Ну, и про то, что в колледже дают жильё. Ему Грег объяснил, что в констебли можно и сразу с улицы идти, но тот сказал, лучше в колледж сначала. Чтобы пообвыкнуться и научиться ориентироваться в этой системе ценностей, или как-то похоже выразился. Так вот, Грег считает, что имя у него настоящее. Только на самом деле его не Дерек зовут, а как-то более задуренно, выдуманное имя сразу нормальным выдумывают.

Роджерс кивнул.

— То-то и я думаю: Дерек ему не подходит. Это имя такое, ну, простецкое, что ли.

— В общем, Грег уверен, что где-то в Британии живёт община странных типов без документов, которые непонятно где учатся и непонятно чем владеют. Хотя с владеют тут интересно, уже я пробивал. На фамилию Малфой зарегистрировано имущество, и немало имущества. Но никто из его владельцев никогда не рождался в Британии и не въезжал на её территорию, и паспортов с этими именами не существует. Как хочешь, так и понимай. Ребята в колледже это всё тоже выяснили, знаешь, не каждый день встречаешь человека, которого не существует. Я говорил с тамошним начальством, они очень крепко думали, не отказать ли парню. Но он, по сути, ничего плохого не совершил, пришёл не совсем без документов, а всё-таки с дубликатами, которые ему на каком-то основании выдали, и теперь обвинять его в отсутствии оригиналов не было возможности. И к тому же Грег Саммерс, просивший за него, у них на хорошем счету, уж не знаю, что там за дела, но его просьба в том колледже не пустой звук. Рискнули. Вроде бы неплохой констебль вышел, скажи?

— Хорошо, допустим. А зачем этому парню детективный отдел?

— Зарплата. Он гонится за деньгами, потому что привык жить на широкую ногу. Ему не нравятся наши пончики и наш кофе, а детектив-констебли больше получают и в силу большей текучки скорее движутся по карьерной лестнице.

— И он не боится, что его убьют?

— Боится. Но, по его мнению, от этого никто не застрахован. Как сказал Обама, больше народу гибнет, упав в собственной ванне, чем от терактов. Копов это тоже касается, если поглядеть повнимательней. Ты, в общем, присмотри за ним, ладно?

Роджерс согласился, хотя загадочная история Дерека Малфоя ему не понравилась сразу. Но проблем новичок не доставлял, напротив, был старателен и учтив. Да, иногда действительно возникало ощущение, будто он смотрит на тебя, как лорд на дворецкого, но на качество работы детектив-констебля Малфоя это не влияло.

Зато иногда Роджерсу начало казаться, что он сходит с ума. Малфой не знал элементарных вещей вроде того, кто был премьер-министром десять лет назад или кто такие хиппи, зато легко мог перейти с английского на латынь. Ему был неведом сленг британских подростков, зато формулировки законов приводили его в неописуемый восторг, как будто само понятие законодательства он встретил впервые в колледже; тексты судебных прецедентов Малфой читал, как приключенческие романы. А ещё он всегда чуть тормозил, прежде чем зажечь свет, и иногда странно улыбался, втыкая штепсель в розетку.

Роджерс, конечно, был обычным занятым копом, но в кино он всё-таки иногда выбирался, особенно на что-нибудь нашумевшее. А увидав на экране надменного мальчишку со светлыми волосами, который протянул руку, словно дал сто фунтов, и произнёс: «Малфой. Драко Малфой», инспектор Роджерс прочёл все четыре книги про Мальчика-Который-Выжил и крепко задумался.

Размышлениями своими он ни с кем не делился. Однако когда его вызвали в гараж на углу Барнсбери-стрит и Колледж-кросс, где лежал без сознания раздетый и, по-видимому, ограбленный юноша, и он увидел парня со шрамом в виде молнии на лбу и явным следом постоянного ношения очков на переносице, Клинт Роджерс не выдержал. Он вышел из гаража, подошёл к Малфою и тихо сказал:

— Сходи туда, это, кажется, по твоей части.

Детектив-констебль удивлённо посмотрел на него, но вопросов задавать не стал. Просто зашёл в гараж; дверь за ним тихо закрылась.

А Клинт Роджерс присел на лавочку поблизости и в очередной раз пожалел, что бросил курить ещё раньше, чем закончил школу.

Глава 2

Гарри пытался вспомнить, что он слышал о Малфое за последнее время; выходило, что ничего. Голова отчаянно болела, и думать получалось не очень. К тому же, сильно мешало отсутствие очков. Да уж, вот тебе и ложный вызов. И Малфой ещё...

— Ты говорить можешь? — как раз поинтересовался белобрысый негодяй, настойчиво напоминая о себе. — Понимаешь меня вообще?

— Не шуми, — с усилием произнёс Гарри, — голова болит.

— Ты помнишь, что случилось? — спросил Малфой потише.

— Я прибыл на вызов... Думал, что ложный... Старушка, Марджери Клеменс, вызвала авроров, ей, дескать, спать мешают, наверняка тёмной магией балуются... — В голове постепенно прояснялось, говорить стало легче. — У нас таких вызовов два-три в неделю, старушкам делать нечего.

Малфой понимающе кивнул.

— И что было дальше?

— Ступефай был дальше, стоило мне зайти. А теперь скажи мне, пожалуйста, почему я тебе всё это рассказываю?

— Хм, дай подумать. Может, потому, что на мне форма полицейского, а ты вырос среди магглов и знаешь, как она выглядит?

— Хорошая версия, примем за рабочую. А почему на тебе форма полицейского, не поделишься?

Малфой выученным движением вытащил корочку; в полумраке блеснул значок.

— Детектив-констебль Малфой, к вашим услугам. Приехал в составе группы на вызов, Стив Хэмилтон отправился в магазин, увидел, что дверь неплотно прикрыта, и заинтересовался. По его заявлению, здесь частенько шумят ночами, поэтому он решил посмотреть, почему открыта дверь. И нашёл тебя. Вызвал полицию.

— И что мы теперь будем делать? Напишем в вашем отчёте или как там ваши документы называются, что меня действительно ограбили, украли волшебную палочку, зачарованные очки и мантию аврора?

— Да уж, незадача. Ваши обливиаторы по-прежнему являются по любому поводу и чистят память всем вокруг, включая пробегавших мимо собак?

Гарри поморщился.

— Слушай, у тебя палочка с собой? Можешь мне хоть какую-то одежду наколдовать?

— Из вещдоков? — уточнил Малфой. — И как мы это оформим, интересно? Что я вынул из кармана серую шерстяную пару и набор белья и любезно предоставил потерпевшему?

Гарри застонал.

— Я сочувствую твоим сослуживцам.

— А я сочувствую лично себе, потому что не представляю, как всё это оформлять и кто из нас поедет в итоге в психушку. Ладно, для начала займёмся делом. Итак, ты подтверждаешь, что на тебя было совершено нападение и тебя ограбили, так?

— Да.

— Врачебная помощь тебе нужна?

— Мне совершенно точно нужна одежда. Последствия Ступефая я сам сниму, ничего страшного.

— Головой не ударился при падении? Встать можешь?

— Сейчас проверим.

Гарри аккуратно поднялся. Малфой следил за тем, как он двигается. Руки, засранец, не подал. Гарри прошёлся взад-вперёд.

— Вроде всё в порядке, — неуверенно сказал он.

— Ясно, — буркнул Малфой, — врачам тебя покажем. Не хочу отвечать, если у тебя вдруг черепно-мозговая. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что магглы умеют лечить сотрясение мозга?

— Не сомневаюсь. Что мне сказать полиции, посоветуй лучше!

Малфой почесал затылок.

— Я думаю, мне надо поговорить с инспектором. По-моему, он, мнэ-э, готов к разговору.

— Ну так поговори, драклы тебя раздери! У меня рабочий день, вообще говоря! Вот-вот аврорат по тревоге поднимут!

— Не ори, герой. Сейчас попробую уладить... что-нибудь.

Малфой поднялся, отряхнул брюки и вышел. Гарри чертыхнулся сквозь зубы.

Новое приключение нравилось ему всё меньше.

***

— Сэр, можно вас на пару слов?

Роджерс хлопнул по лавочке рядом с собой.

— Присаживайся, парень, да поговорим. Я... правильно понял?

Малфой покосился на него.

— Я не знаю, что именно вы поняли, сэр. Но там действительно произошло правонарушение, если вы об этом.

— Чёрт, я чувствую себя дураком. Пора прекратить ходить вокруг да около и поговорить прямо. Ты ведь знаешь, как возбудились все, когда ты появился? Без документов, без каких-либо упоминаний?

— Откровенно говоря, сэр, я так и не понял, почему меня взяли. Тогда я не думал, насколько... подозрительно выгляжу. Полагаю, это как раз и есть что-то вроде выполнения полицией социальной функции: мне не дали превратиться в преступника. Но не уверен, что законность была соблюдена в достаточной мере.

— Хм. Тебя ведь частенько спрашивают, не родня ли ты, хм, тем Малфоям?

Малфой скорчил гримасу.

— Да уж нередко. Надо было придумать какое-то другое имя, но кто же знал.

— А ты, хм, родня?

— Ну, в общем да. — Малфой вздохнул. — Вы же не просто так позвали меня туда, сэр.

— Не каждый день встретишь парня со шрамом в виде молнии на лбу, знаешь ли.

Помолчали. Малфой явно понимал, что от него ждут объяснений, но не спешил их давать. Поэтому Роджерс решил взять инициативу в свои руки.

— Вообще-то обнаруживаешь, что персонажи детской книжки про волшебников действительно существуют, тоже не каждый день, — продолжил он. — Что там случилось?

— Он тоже при исполнении, сэр. Его вызвали по поводу ночного шума, о котором говорил Хэмилтон. В этом дворе живёт одна из... — Он замялся.

— Из ваших? — подсказал Роджерс.

Малфой кивнул.

— Да, из наших. Обычный вызов старушке-мешают-хулиганы-наверняка-они-преступники, там решили, что вызов ложный, и отправили его одного. Сэр, я тоже чувствую себя идиотом, если что.

— Ладно, будем считать, что мне от этого легче. И что было дальше?

— Ну, в общем, оказалось, что вызов не ложный и что это как раз по его части. Его оглушили, кхм, заклинанием, забрали у него, э-э, волшебную палочку и форменную одежду аврора. Ну, в смысле сотрудника правоохранительных органов.

— И очки, я так понимаю.

— Если говорить о полной описи, то даже нижнее бельё, сэр. Но то, что им понадобились чужая палочка и мантия аврора, — плохой знак, вы же понимаете.

— Понимаю. Переводя на наш язык, похитили табельное оружие и полицейский значок. Чёрт, как протокол писать? И опись похищенного?

— Его этот вопрос тоже очень интересует, сэр. А меня беспокоит другое. Дело у нас, скорее всего, заберут, а память подчистят, это обычная практика. И кто знает, что ещё из воспоминаний удалят, аккуратностью и бережным отношением эти ребята не отличаются.

— Слушай, парень, я не разбираюсь в ваших порядках, это ты мне скажи, что можно сделать.

— Теоретически предусмотрена возможность взаимодействия правоохранительных органов, например, в случае совместного расследования, но надо доказать, что у нас есть в деле свой интерес. Что дело нельзя просто передать туда, я имею в виду.

— То есть мы должны доказать, например, что среди пострадавших есть, как это называется, магглы?

— Да. И ещё, сэр, он одежду просит, я в принципе могу организовать... Если он там проторчит ещё какое-то время, аврорат поднимут по тревоге.

Роджерс кивнул.

— Хорошо, организуй ему одежду, возьми наскоро пояснения в, хм, обтекаемых формулировках и побыстрее присоединяйся к нам, надо опрашивать население. Ну что ты смотришь на меня? Я подпишу потом, давай побыстрее. Нам нужно найти свой интерес, ты же сам сказал.

— Сэр, вы уверены?..

— Что ты справишься с элементарной процедурой отбора показаний у потерпевшего? Абсолютно. Если что, потом поправим, время сейчас дороже соблюдения инструкций, честное слово. Он же, если что, согласится дать показания ещё раз?

— Думаю, согласится, — не очень уверенно сказал Малфой, — по крайней мере, я объясню ему необходимость...

— Вот и действуй. Слушай, я не хочу случайно ляпнуть что-то не то и выставить себя идиотом, хватит с меня того, что я всё время представляю тебя в мантии и с той дурацкой шляпой на голове. — Роджерс посмотрел на детектив-констебля внимательно. — Или у вас отношения такие, что он скорее тебя прибьёт, чем даст показания?

— Да нет, — встрепенулся Малфой, — обычные у нас отношения, и вообще, Поттер — он нормальный, в смысле он же сам аврор, соображает. Я понял, сэр, сейчас всё сделаю. Да, его вызвала Маджери Клеменс, номер дома не знаю, но спрошу.

— Отлично. Эй, ребята! Идите все сюда! Давай, давай, Малфой, топай, время — деньги.

В конце концов, пока работаешь, можно не думать о волшебниках, почтовых совах и о том, что твой собственный констебль может в любой момент стереть тебе память или превратить в куст сирени.

***

— Эй, ну дай мне хоть в аврорат сообщить, что я в порядке! — возмутился Гарри.

Малфой поморщился, словно его заставили жевать лимон, и протянул ему свою палочку.

— На, пошли туда патронуса, объясни ситуацию. Поттер, у меня есть должностные инструкции, я обязан убедиться, что ты в порядке.

Гарри вздохнул и осторожно взял в руки чужую палочку. Это было почти интимно, он чувствовал себя так же неловко, как сидя перед Малфоем без трусов.

— Я в порядке, но вернусь позже, — быстро сказал Гарри патронусу. — Вызов не ложный, я получил Ступефаем, у меня похитили палочку и мантию. Если из моей палочки убьют министра, я ни при чём. Заеду в больницу, проверю целостность головы, потом появлюсь.

Он сунул палочку Малфою раньше, чем патронус величаво тряхнул головой и исчез.

— Вообще-то мне бы поговорить со старушкой, она же вашим может просто дверь не открыть.

— Сначала врачи, потом старушки, — отрезал Малфой. — Не помрёт она за то время, как тебя осмотрят.

Гарри скептически покачал головой. Он не был уверен, что Малфою вообще можно доверять, что он не наколдовал эту форму полицейского и значок, что полицейские машины и скорая поблизости — не иллюзия. Но как узнать, правда ли это, иначе, чем сделав вид, что ты всему веришь?

— Кстати, Малфой, — сказал Гарри, прежде чем сдаться наконец врачам, — если это форма полицейского, у тебя должна быть ещё такая смешная шапка. Куда девал?

— Она патрульному полагается, — с выражением бесконечного терпения на лице ответил Малфой, — а я детектив-констебль. Я вообще могу форму не носить, просто она удобная и немаркая. Шагай давай, герой.

Врачи были подозрительно похожи на настоящих — такие же зануды и перестраховщики. Провели какие-то странные тесты, задали ему сто тысяч дурацких вопросов и наконец отпустили.

Без палочки Гарри чувствовал себя почти так же отвратительно, как без трусов. Только трусы можно было наколдовать, пусть Малфой, опасаясь оказаться без улик, и использовал для этого сухие ветки растущего рядом дерева, а вот палочку... И как теперь до работы добираться, интересно? Пешком?

Маггловские полицейские всё ещё крутились во дворе, разговаривали с людьми. Гарри увидел сердитую мисс Клеменс, которая стояла в дверях своего дома и всем своим видом показывала, что не собирается ни с кем беседовать. На старушке был всё тот же халат и шляпка поверх чепца. Гарри глубоко вздохнул и направился к старой ведьме (наверняка все соседи именно так её и зовут).

— Мисс Клеменс! — он помахал ей рукой. — Спасибо вам большое за вызов, всё оказалось более чем серьёзно.

— А, это вы, — выражение лица старушки смягчилось. — Хорошо, что вы тоже здесь, а то магглы совершенно точно не справятся. Что они могут против волшебников? А эти преступники совершили что-то и против магглов тоже, да?

— По-видимому. Я непременно выясню. Мисс Клеменс, вы не могли бы рассказать подробнее о нарушителях? Когда они появились впервые, как часто шумят?

— С удовольствием, — горячо заверила его старушка. — Зайдёте? Не станем же мы говорить на пороге.

Гарри покосился на полицейских, убедился, что двое из них отслеживают его, поймал взгляд Малфоя, дождался лёгкого кивка.

— Да, пойдёмте.

Мисс Клеменс была готова говорить о своих подозрениях часами, перемежая их воспоминаниями, сетованиями на несовершенство мира и обвинениями всех вокруг в недостаточной законопослушности. А вот Гарри впервые довелось не просто кивать, думая о своём, а вслушиваться в этот бессвязный поток мыслей, вычленять оттуда значимые детали и выспрашивать о них поподробнее. Конечно, младшему аврору уже случалось опрашивать свидетелей, но старушки — это всегда нечто особенное. Старушку не так-то легко сбить с мысли, извилистый и тернистый путь которой известен лишь ей одной.

Тем не менее, Гарри удалось узнать, что шуметь в гараже начали больше месяца назад, неизвестные безобразничали раз в неделю; иногда управлялись за два-три часа, иногда шумели до утра. После первых двух раз старушка проконсультировалась со знакомым юристом и поставила на гараж (который упорно называла сараем) магглоотталкивающие чары, однако злоумышленников это не остановило. Тогда она решила, что бузят волшебники, и была уже готова обратиться в аврорат, однако внезапно шум прекратился на две недели с лишним. Мисс Клеменс обрадовалась, что всё так удачно разрешилось, как вдруг ночные безобразия начались снова, и она не выдержала.

Закончив беседу (и допив чашку ароматного чая), Гарри уже решил было воспользоваться камином мисс Клеменс, чтобы не топать пешком до министерства, но зачем-то выглянул в окно. Малфой сидел на лавочке и что-то писал. Гарри вздохнул, попрощался с общительной старушкой и вышел во двор.

— Чего ты здесь?

Малфой поднял голову.

— Тебя жду. Как самочувствие?

— В порядке. Зачем ждёшь?

— Знаешь, — Малфой захлопнул свой планшет, или как это правильно называется у магглов, — я сто лет не бывал в магической Британии и подумал, что надо ловить момент. Давай заключим сделку: я помогу тебе добраться домой или куда ты там хочешь добраться, а ты расскажешь мне, что там у вас новенького.

— Замётано. Тебе с какого времени новости?

Малфой усмехнулся.

— Последнее громкое событие, которое я застал, в «Пророке» освещалось под заголовком: «Герой сдал вступительные экзамены в аврорскую школу!».

— О, ты заучиваешь новости обо мне наизусть? Я польщён.

— Понятия не имею, зачем мы с тобой снова пытаемся поругаться, Поттер, но на самом деле этот заголовок стал для меня последней каплей тогда. Пойдём отсюда, а то мисс Клеменс наблюдает с нами из-за занавески. Не удивлюсь, если она читает по губам.

— Прогуляемся немного?

— Давай.

Гарри чувствовал себя довольно неуютно в одежде, наколдованной Малфоем. Он-то знал, что она ненастоящая, и ему казалось, будто на самом деле он идёт по улицам голый. Но вообще тёмные брюки и клетчатая рубашка, в которые его обрядил Малфой, могли бы быть вынуты из гардероба Гарри: он обычно так и одевался. Гарри давно заметил, что о врагах знаешь больше, чем о друзьях, а они всё-таки довольно долго враждовали. Как-то раз он ради интереса выписал в две колонки факты, которые он знал о Малфое и о Роне: что любят есть, как одеваться, какую музыку слушать. Колонка Малфоя вышла длиннее. С тех пор Гарри уделял интересам друзей больше внимания.

— Ты будешь смеяться, — сказал Малфой, — но я тебе позавидовал тогда. Ты всегда хотел стать аврором, и тебе ничто не мешало пойти и стать им, понимаешь? А я, как дурак, сражался за право решать в своей жизни хоть что-то.

— Люциус, да? — сообразил Гарри.

Малфой кивнул. Он шагал рядом, засунув руки в карманы форменных чёрных штанов, и привычно зыркал по сторонам. Работал патрульным раньше, что ли?

— Он считал, что точно знает, как я должен жить дальше, и поколебать его в этой уверенности мог разве что Волдеморт. Пока он старательно выбирал мне невесту, я терпел; в конце концов, поженить меня против моей воли невозможно технически. Но когда он радостно заявил, что нашёл мне место в министерстве и с понедельника я выхожу на работу, я психанул. Наверное, это было глупо. Да что там; это совершенно точно было глупо. Но тогда я счёл голос собственного упрямства голосом инстинкта самосохранения. Знаешь, один раз отец нас всех уже чуть не угробил, и я очень сильно сомневался в его способности учиться на ошибках. Я и сейчас сомневаюсь. В общем, я развернулся и ушёл из дому. Самый умный поступок в моей жизни, который я совершил самым глупым способом из всех возможных. У меня не было ни денег, ни планов, ни знакомых, готовых дать мне совет. Я просто оказался на улице, не представляя, что делать дальше. Отец наверняка был уверен, что я вернусь раньше, чем стемнеет. Но я ведь его сын, знаешь. Ослиное упрямство — наша родовая черта.

— А ещё ты взбалмошен, как истинный Блэк, — кивнул Гарри.

— Не стану спорить, — хмыкнул Малфой. — В общем, мне довелось ночевать на улице, и это сильно поубавило моего гонору, но возвращаться домой... Честно говоря, я бы скорее заявился к тебе в гости и попросился перекантоваться пару дней. Однако мир оказался не без добрых людей, и мне предложили жильё. Точнее, обучение, к которому прилагалось жильё. Так я стал студентом колледжа, выпускающего полицейских.

— Но почему именно полицейских?

— Что предложили, то и взял, — раздражённо ответил Малфой. — Кормёжка, жильё, в перспективе неплохая зарплата — что ещё нужно? Форму опять же выдают, тоже экономия. Два года я жил в кампусе, теперь — в общежитии, жизнь прекрасна и полна приключений. И главное — никакого отца и его ценных указаний. Я уже скоро семь месяцев как детектив-констебль, и инспектор Роджерс считает, что у меня неплохие перспективы. Здесь я не сын Люциуса и не тот самый Малфой, которого героический Поттер отмазал от суда, а эй, как там тебя, детектив-констебль, опроси-ка вон ту группу подростков. Меня это более чем устраивает. Слушай, Поттер, не в службу, а в дружбу, организуй нам межведомственное сотрудничество, а?

— Вот это поворот. Ты о чём вообще?

— Ты ведь уже большой мальчик и понимаешь, какой вред наносит организму Обливэйт. Забывается далеко не только то, во что целится волшебник, а, например, все события последних нескольких часов, а иногда и дней. Представляешь, что это значит для полицейских? В бумагах лежит протокол, в нём записано, что ты полтора часа назад проводил опрос некоей Ронды Смит, а ты точно помнишь, как в это время в пробке стоял.

— Ты же волшебник, тебя обливиаторы не тронут.

— Поттер, не пугай меня. Это ведь ты всегда думал о других, или я что-то путаю? Знаешь, я, конечно, не должен тебе об этом рассказывать, но мы вроде как коллеги... В том гараже нашли следы какого-то вещества, которое может оказаться наркотиком, сейчас эксперты проверяют, что это. Похоже, его то ли привозили туда, то ли увозили оттуда. Может, это магическая дурь, а может, и нет. Нам есть что расследовать в этом деле, Поттер.

— Ты ведь понимаешь, что я младший аврор?

— Я понимаю, что ты — герой магического мира. И Робардс — он же всё ещё глава аврората? — сделает, как ты хочешь. И Шеклболт тоже. А Грейнджер запрыгает и раскричится, что твоя инициатива немедленно спасёт магическую Британия от чего-нибудь непоправимого. У тебя будет поддержка, а у меня — нормальные коллеги, и мне не придётся вкалывать за троих, когда их начнут таскать по психушкам. Я, знаешь ли, навидался здесь, что бывает с копами, когда на них обрушивается внезапная амнезия.

Гарри посмотрел на Малфоя недоверчиво. Во всей этой истории явно имелся какой-то подвох. А значит, следовало заняться ею всерьёз.

— Хорошо, я попробую. Не уверен, что получится, но постараюсь. Мне, в конце концов, самому интересно, что там произошло, а у вас людей побольше, чем у нас.

Он сомневался, что маггловские полицейские смогут как-то помочь, если в том гараже действительно творили тёмную магию, однако если речь шла, например, о поиске свидетелей среди живущих поблизости магглов, равных обычным копам было не найти.

А ещё Гарри страшно интересовало, что задумал Малфой. Как в старые недобрые времена.

Глава 3

Аппарация плечом к плечу после долгого перерыва была очень опасной затеей, но Поттер, как и следовало ожидать, согласился не раздумывая. Этот тип всегда был на всю голову бахнутым и, конечно, со временем нисколько не изменился. Такие вещи не меняются.

Ему явно хотелось расспросить Драко, но от подробных расспросов он всё же воздержался. Выяснил основное, а потом смущённо улыбнулся и заявил:

— Знаешь, я потом, наверное, тебя ещё расспрошу, но пока мне надо... привыкнуть, наверное. Довольно с меня того, что я постоянно представляю тебя с той дурацкой шапкой на голове.

Драко закатил глаза.

— Вот можно подумать, я горю желанием поведать тебе о каждом дне, прожитом без тебя. Но если сотрудничество удастся организовать, то, конечно, многое придётся рассказывать, я понимаю.

Поттер посмотрел на него непонимающе. Он щурился: кажется, подобрать ему очки правильно Драко не удалось. Ну и ладно. Он не врач, в конце концов.

— Ты так уверен, что если всё выгорит, в группу отрядят именно меня?

— У вас там есть ещё кто-то, кто вырос среди магглов? Ты, конечно, потерпевший по этому делу и по закону не можешь его расследовать, но в магическом мире ведь прогрессивные нормы маггловского права не действуют до сих пор, верно? А с нашей стороны тебя, скорее всего, толком оформить не удастся, так что без разницы.

Поттер почесал затылок, и Драко вдруг понял, как сильно ему не хватало магического мира и всех этих... Всего этого.

Любит же Поттер являться в самый неподходящий момент и всё ломать.

— Всё, иди давай. У меня тоже рабочий день, знаешь ли, — Драко хлопнул незадачливого аврора по спине и пошёл по улице, не оборачиваясь.

— Эй! — негромко окликнул его Поттер. — Может, зайдёшь в министерство и аппарируешь оттуда, куда тебе надо?

Драко отрицательно помотал головой, продолжая шагать. Сесть рядом на автобус и доехать прямо до работы — не проблема. И точно не аппарируешь посреди толпы копов с пончиками. А ходить по Лондону он любил, особенно когда надо было подумать.

Как теперь выстраивать отношения с инспектором Роджерсом? Наверняка он захочет как-то использовать магию Драко в работе и опять же попросит совета, как это сделать. А Драко сам не знал. Те редкие случаи, когда удавалось это провернуть, могли бы привести его в Азкабан, если он чего-нибудь не предусмотрел или просто не повезло.

Особенно тот раз, когда он применил Империус.

Угрызениями совести Драко отнюдь не терзался, и если бы та история повторилась снова, поступил бы так же. Ну, да, так делать нехорошо, он знает, большое спасибо. Просто бывают ситуации, когда иначе нельзя, а эта была совершенно однозначная. Но часто такое не проделаешь, и не только потому, что нет реальной необходимости, а ещё и потому, что поймают.

Драко нахмурился. Опять сбоит моральный детектор. Здесь неправильно; то, что поймают, должно быть второстепенным или третьестепенным. Во главу угла — отсутствие необходимости. Он должен делать то, что должно, а не то, что проще и быстрее. Иначе недолго совсем потерять ориентиры. Да, пожалуй, с этой точки зрения очень хорошо, что инспектор узнал. Можно включить это в зону его контроля. Точно, так он и сделает. Ему необходим внешний контроль.

Интересно, долго ещё он сам будет неспособен отвечать за свои поступки? Драко зло пнул брошенный кем-то мусор в направлении мусорника. Как неполноценный какой-то... Ограниченно дееспособный.

Впрочем, если быть с собой честным, это бесило меньше, чем отец и его неостановимые попытки контролировать жизнь родственников. Здесь, среди магглов, у Драко была хоть какая-то свобода — и в том числе свобода выбирать, в чём ограничивать себя и кому передавать контроль.

К остановке Драко и автобус подошли одновременно. Обменявшись улыбками со смутно знакомой пожилой леди — кажется, встречались ещё в бытность его патрульным, — Драко зашёл внутрь и плюхнулся на сидение.

Проклятый Поттер. Напомнил.

В детстве, когда весь мир умещался в пределах Малфой-мэнора, Драко был счастливым ребёнком. Родители, конечно, порой расстраивали его запретами, но грустил он недолго: вокруг хватало развлечений. Впереди, где-то в не менее счастливом будущем, маячил Хогвартс, набитый прекрасными и верными друзьями, потом — министерство, блестящая карьера...

Всё это оказалось дурацкой сказкой. Друзья шарахнулись от него, стоило отцу попасть в Азкабан; кое-кто остался, но это была скорее сила инерции, чем сила привязанности. На шестом курсе Драко наконец остался совсем один, окружённый соглядатаями, с любопытством следящими, когда же он совершит что-то, о чём можно куда-нибудь сообщить первыми и заработать за это пару бонусов. Те немногие, кто не участвовал в этой увлекательной игре, держались от него подальше: им надо было думать о будущем, и они не хотели репутации «одного из своры слизеринцев». Жизнь змеилась трещинами, разваливалась на куски, и вскоре от его мира, такого защищённого и прочного, закономерно осталась груда камней.

Другим было проще. Они перекрасились с такой скоростью, на которую способны лишь слизеринцы. Панси пошла работать журналисткой, освещать новости науки для «Вестника трансфигурации», «Зельеварения сегодня» и прочих изданий, которые платили достойные гонорары: эту работу учёные делать не хотели, а журналисты опасались ляпнуть что-то антинаучное и сесть в лужу. Панси неспешно и дотошно, как в школе, проверяла каждое слово в своих статейках об очередном слёте алхимиков; её материалы сдавались не очень срочно, но зачем срочность ежемесячнику?

Блейз подался в международку, мелким клерком в министерство. Внешние сношения всегда были его коньком, он даже девчонок вечно заводил на других факультетах. Сидел тихо-тихо, при случае размахивал показаниями самого Драко и ещё нескольких неудачников, мол, Забини ни при чём, он просто оказался в плохое время в плохом месте. Два-три года без замечаний — и карьера стронется с мёртвой точки.

Гойл с третьего раза пробился в отдел магов специального назначения. Как он это сделал, Драко не знал и не хотел знать: зачем Гойлу ещё один человек, который может его сдать? Ему, конечно, в простых дуболомах сидеть долго. Но работать кулаками он умеет, реакция у него хорошая, подчиняется командам без проблем, а его рвения хватило бы на двоих. Не пропадёт.

Дафна Гринграсс занималась модой, как всегда и мечтала. Несколько интервью о том, как она страдала, скрывая свои истинные политические взгляды в Слизерине, — и магический мир, очарованный её улыбкой, простил ей всё, даже то, о чём не знал.

У Драко так не получалось. Он не мог беззаботно улыбаться, подсовывать всем желающим пламенное выступление Поттера на суде — да ни один адвокат не справился бы лучше! — и рассказывать о том, как чудовищный Тёмный Лорд шантажировал его жизнью родителей.

То есть он мог бы, конечно. Он и не такое мог бы. Но все его силы уходили на то, чтобы пережить очередное утро, завтрак за столом с родителями, скорбно поджатые губы матери, жизнерадостные планы отца... Драко держал оборону двадцать четыре часа в сутки. Больше его сил не хватало ни на что. Люциуса Малфоя всегда было очень трудно переиграть, особенно на его поле. А обустройство жизни Драко всегда было тем полем, где он чувствовал себя как рыба в воде.

Драко хотелось крикнуть: папа, о чём ты говоришь? Я не понимаю, как мне жить дальше, у меня единственным ориентиром всегда был ты, а ты нагородил такого, что мы чудом уцелели, и теперь ты, как ни в чём не бывало... Он молчал, конечно. Отец бы не понял, о чём он вообще.

Драко не знал, что ему делать, какой курс выбрать, что изобразить из себя, чтобы это сработало и чтобы на это хватило сил. Быть собой, как ехидно посоветовала ему Грейнджер, когда он выходил из зала суда, он пока не мог: для этого надо было сперва разобраться, что это означает. С пятнадцати лет Драко изменился настолько сильно, что теперь не мог ответить на вопрос, что же он из себя представляет. Надо было идти вперёд, и поскорее, но впереди маячила серая глухая стена.

И тогда он просто размахнулся и разбил её. Разрушил то последнее, что казалось устойчивым, и балансировал в пустоте, отпинывая острую щебёнку. И как-то сразу стало... легче. Жизнь вокруг завихрилась, забурлила, только успевай реагировать. Ему повезло, потом ещё раз и ещё. Вскоре у него появилось жильё, компания и цель. Вокруг были дружелюбно настроенные люди, весь день Драко был занят усвоением новой информации, а главное — за его спиной никто не шептался: «Смотрите, смотрите, это тот самый Малфой!». Постепенно жизнь становилась всё прекраснее, перспективы — всё яснее, почва под ногами — всё твёрже.

А потом явился Поттер и снова всё сломал.

Ну, хорошо, не всё. Многое. Но это он виноват, засранец шрамоголовый. Никто другой не способен так прицельно разнести в щепки жизнь Драко Малфоя.

Автобус остановился на нужной остановке. Драко вышел, кивнув симпатичной девушке, поздоровавшейся с ним, — эту он помнил, снимал как-то её кошку с дерева. Что-то его на драму потянуло, ну точно Поттер виноват. Рядом с ним Драко вечно становился какой-то сам не свой. И вёл себя всегда как дурак.

— Я уже на месте, инспектор, сэр!

— Отлично, детектив-констебль. Зайди ко мне.

— Есть, сэр.

Драко глубоко вздохнул и пошёл заделывать брешь в стене своего настоящего.

***

— Чего ты так долго? — инспектор поднял глаза от бумажек.

Драко подумал и честно ответил:

— Мне нужно было немного времени, чтобы пожевать сопли и подраматизировать, сэр. Сеанс самокопания окончен, я снова в строю.

— Отлично, детектив-констебль, — хмыкнул детектив Роджерс. — Приятно знать, что ты находишь время расслабиться и порефлексировать. В работе полицейского это очень важно. Каковы наши перспективы?

— Пока довольно туманные, но он сделает всё, что в его силах. Он поведён на справедливости и помощи ближнему, сэр.

— А его не задвинут с его помощью ближнему?

— Совершенно исключено, сэр. Этот Поттер кого хочешь достанет, наизнанку вывернет и сделает всё по-своему. Кроме того, нынешний министр — фанат взаимодействия с маггловским миром. По крайней мере, так мне его характеризовали три года назад, сэр, — виновато добавил Драко.

— Ты совсем с ними связи не поддерживаешь?

— Совсем.

Инспектор Роджерс пристально посмотрел на него, но промолчал. Драко ещё раз вздохнул и ответил на невысказанный вопрос:

— Я сбежал оттуда. От влияния отца, от репутации семьи. От собственного прошлого. Стоит мне туда сунуться, и снова всё пойдёт по кругу. Простите, сэр, я не могу толком сформулировать.

Инспектор кивнул.

— Я понимаю. Ладно, держи меня в курсе. Ещё один вопрос, и я тебя отпускаю бегать по делу. Твоя магия... ты ей тоже не пользуешься?

Драко скрипнул зубами. Он ждал этого, но всё равно оказалось невероятно сложно говорить с инспектором Роджерсом на эту тему.

— Практически нет, сэр. Иногда удаётся, но очень редко. При магглах колдовать запрещено, и нарушение запрета приведёт к очень неприятным последствиям. Вроде стирания памяти всем окружающим. Кроме того, все самые полезные в нашей работе заклинания запрещены законом.

Инспектор посмотрел на него с подозрением.

— Что-то из арсенала этого шизанутого?

— Не совсем... Не только, я бы сказал. Существует, например, очень полезное заклинание, подчиняет человека воле волшебника. Можно наложить его и сказать: а ну говори правду! Главное — не велеть признаваться в совершении преступления, например, а то оговорит себя.

— Опасная штука, — задумчиво сказал инспектор. — Этак можно, например, велеть человеку убить кого-то, а потом позабыть об этом... Верно?

— Именно так, сэр. Потому заклинание и запрещено к использованию. А веритасерум я без магических ингредиентов не сварю. Сыворотку правды, я имею в виду. Но если надо, я могу, конечно, ингредиенты купить... Но это тоже будет незаконно. Использовать веритасерум имеют право только авроры, и там сложная бюрократическая процедура.

Инспектор прищурился.

— Именно авроры? Или правоохранительные органы какие-нибудь?

— Авроры, сэр. Я сожалею. Но могу его сварить, если вы прикажете, это... ну, не то чтобы не проблема, но я справлюсь.

— Перекладываешь на меня ответственность, — почти ласково отметил инспектор Роджерс.

— Конечно, сэр, — Драко смотрел на него невинным взглядом. — Я же говорил, у меня с моральными ориентирами проблемы. Что такое хорошо, а что такое плохо, определяю по приказам командования. А если совсем честно, ограничения, придуманные волшебниками, во многом чушь собачья. И авроры работать не умеют ни черта.

— Хорошо, тогда расскажи мне, голубчик, что ты нарушишь, если сваришь для нас этот самый верита-как-там-его.

— Веритасерум, сэр. Если просто сварю — ничего. Я не сертифицированный зельевар, а значит, не обязан извещать магические правоохранительные органы о таких вещах. Но мне понадобится время, первые несколько порций я гарантированно запорю. Это сложная штука, а я не Снейп всё-таки. Далеко не Снейп, если совсем откровенно.

— А потом что с ним делать?

— Две капли на стакан чистой воды. В чай, кофе и молоко лучше не добавлять. Человек, к которому применяют веритасерум, должен в течение двух суток до и двух суток после его приёма не употреблять алкоголь, психотропные препараты и, собственно, веритасерум. В случае резкого ухудшения здоровья после приёма немедленно вызвать кого-то, кто разбирается, я подойду, но лучше специалиста по колдомедицине.

— А, кхм, магглы тоже нарушают закон, применяя веритасерум?

— Нет, сэр. Магглы не могут нарушать закон, который им не положено знать.

— Так в чём же ты будешь тогда виноват, а, детектив-констебль?

Драко подумал.

— Ну, во-первых, в нарушении Статута секретности, я вам всё это рассказываю. Во-вторых, я не имею права передавать магглам содержащие волшебные компоненты зелья. Так что вы возьмите его, пожалуйста, из моего стола самостоятельно, он будет в пузырьке тёмного стекла.

Инспектор хмыкнул.

— А удобно, однако, работать с людьми, у которых сбиты моральные ориентиры. Чем ещё ты можешь нам помочь?

Драко пожал плечами.

— Кровеостанавливающее могу сварить... Более сильное, чем уже варю. Ненаркотические обезболивающие дорого очень, не потяну. Там ингредиенты доставляют через океан. Пара доз — моя месячная зарплата, сэр.

— То есть в той перестрелке, когда Дэйвисона чудом до больницы довезли, ты поработал, да?

Драко ещё раз пожал плечами и ничего не ответил. Инспектор кивнул.

— Я ещё тогда подумал, что вокруг тебя странные вещи происходят. Но такого всё-таки предположить не мог.

— Мне просто очень хотелось... ну, что-то значить, наверное, — неохотно пояснил Драко. — Я же был совсем зелёным новичком, время от времени попадал впросак… А хотелось быть крутым копом, ну, как всем, наверное. А тут его подстрелили, и... Знаете, вокруг меня умерло много людей, и я так надеялся, что... Нет, я понимал, что полицейские, бывают, гибнут. Но не от рикошета же, сэр! Это как-то... глупо. Неправильно. Тем более если я могу... — он умолк.

— Ладно, Малфой. Давай пока делом займёмся. У нас есть даты, когда в этом гараже собирались шумные незнакомцы. Если они и правда занимались дурью, то вскоре после их посиделок на рынок должны были выплёскиваться партии товара. Проверь-ка это, парень. Как только экспертиза скажет, что это конкретно за вещество, я облегчу тебе работу.

— Есть, сэр.

— А денег на ингредиенты мы тебе соберём. Не помешает.

Глава 4

Гарри не любил пользоваться своим статусом героя, но сегодня сделал это не раздумывая. Оказавшись в министерстве, он немного пришёл в себя, исчезла неуверенность, появлявшаяся всегда, когда младший аврор Поттер работал в маггловском мире, и ситуация наконец выстроилась в голове в стройную систему. И тогда Гарри нажал на другую кнопку лифта и поехал к министру.

Секретарша, увидев его, пропустила мгновенно, только шепнула, что через четверть часа к господину министру явятся международники. Гарри кивнул и притворил за собой дверь.

— Кингсли! Привет. Помнишь, ты просил меня найти какой-нибудь удобный случай для того, чтобы взорвать аврорат?

— Здравствуй, Гарри, помню, конечно. — Став министром, Кингсли поставил в кабинете огромный стол, за которым, однако, отнюдь не терялся, и навалил на него кипу бумаг. Любому визитёру становилось понятно без слов: здесь работает очень, очень занятой человек, которого нельзя беспокоить по пустякам. — Ты мне ещё тогда сказал много ласковых слов, их так редко говорят министрам.

Гарри смутился.

— Да, но теперь я подумал и, кажется, понял тебя. У меня есть удобный случай.

— У тебя сегодня, кажется, палочку украли? — невинно поинтересовался Кингсли.

— Да. А потом меня нашли маггловские копы. И они предлагают сотрудничество. Это отличная идея, послушай! Взаимодействие маггловского и магического миров, всё как ты хотел. И Робардс лопнет от злости.

Кингсли медленно отложил перо и уставился на Гарри.

— Я не спрашиваю, кто и при каких обстоятельствах нарушил Статут, а вот об остальном расскажи мне, пожалуйста, поподробней.

— Нарушение Статута не вменяется в вину, если совершено лицом при исполнении по прямому приказу начальства, — быстро оттарабанил Гарри.

— И какое начальство у тебя там, прости, обнаружилось?

— Не у меня. У Малфоя. Он там, представь, работает. И заявляет, что обливиаторы чистят память полицейским.

— Но это же запрещено! С маггловскими правоохранительными органами должны работать из отдела взаимодействия...

— Ага. Но они не разбираются. Маггл? Обливэйт. Слушай, Кингсли, давай и правда устроим совместное расследование, а? Его ж уже лет пятьдесят не было, если не больше.

— Больше. Я недавно как раз бумаги смотрел, ещё при королеве Виктории в последний раз вместе работали. Хорошо, напиши мне красивый рапорт, с обоснованием, все дела. С Гермионой посоветуйся, как составить получше. Я подпишу. Мне очень не нравится эта история с похищением у аврора волшебной палочки, хочу лично держать расследование на контроле.

Гарри задумался.

— Подозрение в совершении волшебниками преступлений, неизвестных магическому праву, годится в качестве обоснования?

— Вполне, а что они натворили?

— Магглы подозревают, что они связаны с незаконным оборотом наркотиков.

Кингсли Шеклболту, который в своё время работал секретарём премьер-министра, не надо было объяснять, что это такое. Он энергично кивнул:

— Отлично, просто отлично! Это достаточно серьёзно, чтобы не допустить отстранения специалистов от расследования. Иди, пиши рапорт.

Гарри кивнул и пошёл.

***

Гермиона была занята на очередном совещании, и Гарри не стал её дожидаться, отнёс рапорт сразу министру. В своём умении писать такого рода бумажки младший аврор Поттер уже давно не сомневался. Кингсли кивнул, быстро прочёл, подмахнул и отправил рапорт на исполнение. А Гарри отправился пересматривать бумаги, оставшиеся у него от общения с полицией.

Он слишком хорошо знал Драко Малфоя. Коль скоро тот заинтересован в налаживании сотрудничества с авроратом, значит, оставит информацию, как с ним связаться.

Клочок бумаги с рядом цифр и пояснением для тупых «телефонный номер» оказался прикреплён к верхней странице. Гарри хмыкнул и пошёл на улицу, к телефонной будке. Даже чистокровные волшебники, работавшие в аврорате, умели пользоваться этим маггловским изобретением: например, с магглорожденными свидетелями проще всего было связаться именно по телефону.

Но это же Малфой, ему обязательно надо выпендриться и выставить всех окружающих дураками.

Бодрый женский голос ответил практически сразу.

— Здравствуйте, — сказал Гарри. — Мне бы поговорить с детектив-констеблем Малфоем. Можно его позвать? Скажите, это его потерпевший.

— Да, конечно, одну минуту, — жизнерадостно отозвалась девушка, и почти сразу раздался голос Драко:

— Слушаю.

— Ну, я договорился, — Гарри хмыкнул в трубку. — Кингсли подписал распоряжение. Если всё будет хорошо, группу сколотят сегодня.

— А обливиаторы об этом знают? — негромко и немного ворчливо поинтересовался Малфой.

— Разумеется, им сразу пошла копия. Я проследил.

— Отлично.

— Так скажи толком, когда группу сколотят, что нам делать? Заявиться в твой участок и с порога представиться волшебниками, а потом отбиваться от санитаров?

— Я скажу инспектору, он будет вас ждать. Инспектор Клинт Роджерс, запомнил?

— Запомнил. Я возьму все документы, ну, о неразглашении разглашённого, ты понимаешь. Чтобы группа подписала. Как проехать к вам?

— Записывай...

@темы: фик, ББ-2016

Comments

[КП]

***

— «…и так как расследование подобных преступление находится не в компетенции аврората, а их общественная опасность значительна и для волшебников, прошу разрешить создание межведомственной группы...» — Гавейн Робардс, глава аврората, перестал читать и посмотрел на Гарри. — Поттер, вы это серьёзно, что ли?

— И я, и министр, — спокойно подтвердил Гарри. — У нас действительно нет специалистов, которые разбираются в маггловских наркотиках, но некоторые из них воздействуют и на организм волшебника. Я консультировался в Мунго и могу предоставить справку оттуда. Нам необходим опыт в этой области.

— Я вижу, что министр завизировал этот... документ, мистер Поттер. Мне не остаётся ничего иного, кроме как подчиниться. Но мне кажется, что вы преувеличиваете необходимость создания такой... совместной группы для расследования этого случая. И, откровенно говоря, у меня есть нехорошее подозрение, что таким образом вы пытаетесь преувеличить опасность преступников, чтобы избежать нареканий за потерю палочки и аврорского значка. Считаю, вы должны знать моё мнение. Вам уже выдали другую палочку?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. В таком случае, вы, аврор Смит и старший аврор Уильямсон отряжаетесь для совместного с маггловской полицией расследования этого дела. И, пожалуйста, найдите похищенные у вас вещи.

— Да, сэр.

Гарри слышал, как у него за спиной тяжело поднялся из-за стола Уильямсон — ножки стула сердито заскрипели по полу. Дебора Смит была на пару лет старше самого Гарри, а Уильямсон помнил ещё Грозного Глаза. Оба они происходили из чистокровных магических семей, только Гарри имел когда-то дело с магглами. Впрочем, с магглорожденными в аврорате всегда было плохо.

Робардс посмотрел за спину Гарри недовольно. Похоже, он надеялся увидеть у выбранных авроров недовольство, услышать, что они прямо сейчас пойдут к министру возмущаться, а они вместо этого просто встали со своих мест и приготовились нанести визит маггловским коллегам.

— Разумеется, командует вами старший аврор Уильямсон, — буркнул глава аврората и вышел, не попрощавшись.

— Да, сэр, — хором сказали ему в спину Гарри и Дебора. Уильямсон хмыкнул.

— Пошли, что ли? — сказал он. — Поттер, ты знаешь, где эта самая полиция находится?

— Знаю, нам надо на автобусную остановку. Это совсем рядом.

— Эй, — возмутилась Дебора, — ты правда считаешь, что мы никогда не замечали здесь автобусных остановок?

Дверь министерства мягко закрылась за ними, и Гарри уверенно направился в нужную сторону. Автобус подошёл почти сразу, и вскоре авроры сидели внутри, стараясь поменьше оглядываться по сторонам.

— Какая неудобная одежда, — негромко ворчал Уильямсон. — И, кажется, не очень-то модная, Поттер: на нас пялятся.

— Я думаю, мы просто ведём себя, как иностранцы, — почти шёпотом ответил Гарри. — А к одежде быстро привыкаешь.

— Да я знаю, что я, в маггловских кварталах не бывал? Просто мантия удобнее. И спрятать в ней можно много чего. Слушай, Поттер, я давно хотел спросить. Это правда, что Шеклболт хотел, чтобы ты помог ему развалить аврорат?

Гарри помолчал немного, потом неохотно кивнул.

— Он считал, что, ну, надо что-то менять, и...

— Так чего ты ждал так долго? — в голове Уильямсона было раздражение. — Мы тут сгнили давно, неужели ты не видишь?

Гарри почувствовал острое желание накрыться ветошью и уползти куда-нибудь в Визжащую хижину. Потом запереть за собой дверь и, возможно, устроить пожар.

— Я младший аврор, знаешь? Не король Артур. Не Мерлин. Даже не Джиневра. Я не умею разносить департаменты по заказу. А если тебе так не нравится, как тут всё устроено, мог бы и сам что-нибудь сделать. Например, предложить министру план реформ.

— Я не знаю как, — мрачно сказал Уильямсон. — Понимаешь, мы делаем вроде бы всё правильно, а получается полная ерунда. Наверное, так разлагалось рабовладельческое общество. Должно работать, а не работает, и что поменять, непонятно. Ну, переловили мы Пожирателей, и что дальше? Раньше всё было понятно: есть Волдеморт и его прихлебатели, есть мелкие пакостники, которым обычно достаточно сделать строгое внушение. Остальные заняты своими делами. А теперь что?

Гарри вздохнул.

— Так я тоже не знаю, — сказал он.

Не было смысла говорить им, что никогда так не было. Просто серьёзные происшествия списывали на Волдеморта, а мелкие — на каких-то бездельников. А на деле за непонятными мелкими пакостями зачастую скрывались большие гадости, и далеко не все добропорядочные волшебники из хороших семей заслуживали такого доверия, которое им оказывали. Разве что Грозный Глаз подозревал всех и каждого, остальные верили на слово тем, кто считался в обществе респектабельным: и в самом деле, зачем почтенному джентльмену или уважаемой леди обманывать? Гарри был ещё мал, когда насовсем оставил маггловский мир, но даже он успел чётко уяснить, что маггловская полиция работала так, как современный аврорат, больше ста лет назад.

Только вот как превратить наивных правоохранителей времён королевы Виктории в серьёзных сыщиков, Гарри не знал. Про историю полиции почитать, что ли...

А от него, оказывается, ждали, что он придёт и всё изменит. Сидели, ничего не делали и ждали. Ну красота какая.

Гарри во всех деталях представил себе пылающую Визжащую Хижину, рыдающих коллег, мемориальную табличку «Здесь в припадке внезапного безумия скончался ГЕРОЙ, устав от того, что всем должен» и подумал, что стоит поискать Снейпа где-нибудь на Канарских островах.

А ведь всё было так хорошо. Сидел себе, протоколы писал. Но на горизонте возник Малфой — и всё пошло кувырком. Некоторые люди не меняются.

— Послушайте, парни, а что мы им скажем? — спросила Дебора. — Ну, вот придём мы в полицию, и... И что? Скажем: «Здравствуйте, мы волшебники, у нас есть приказ вместе с вами расследовать пропажу волшебной палочки нашего сотрудника»?

— Малфой сказал, нам надо к инспектору Роджерсу. Видимо, он сам объяснит сотрудникам...

— Какой Малфой?! — хором спросили авроры.

Гарри хлопнул себя по лбу.

— Я же вам не рассказал!..

Остаток пути прошёл в обсуждении Малфоя в полицейской форме, так что настроение у всех троих даже немного поднялось.

А потом всё завертелось как-то слишком быстро. Множество людей в форме, постоянно хлопающие двери, звенящие время от времени телефоны, упорядоченная суматоха, от которой кружилась голова, автоматы с кофе, крики: «Пончики! Я пончики принёс!»... Инспектор Клинт Роджерс, видя замешательство волшебников, явно давал им время привыкнуть: предложил кофе в стаканчиках из плотного картона, ненадолго вышел — им был слышен его зычный голос, зовущий Малфоя, — и, наконец, уселся за свой стол с явным намерением поговорить. Гарри рассматривал его; инспектор был высок и широкоплеч, густые тёмные брови смешно констрастировали с почти лысой головой — волосы уже начали отрастать, но пока не доросли даже до короткого ёжика.

— У вас будет отдельный кабинет, — сказал Роджерс для начала. — Там будет тихо.

— Извините, — выдавил из себя Гарри, — мы... нас в аврорате очень мало, одномоментно в кабинете сидит человека четыре...

Инспектор понимающе покивал.

— О, а вот и наша часть группы, — встрепенулся он. — Сейчас они присядут, и мы познакомимся. Собственно, с нашей стороны руководитель группы — я. Это — детектив-сержант Сара Иствуд, она много работала с делами, связанными с оборотом наркотиков.

Чернокожая полицейская с волосами, убранными в аккуратную причёску, сдержанно кивнула. Она была собрана и сосредоточена, и по выражению её лица вовсе нельзя было сказать, что известие о совместной работе с волшебниками её шокировало.

— Детектив-сержант Мэри Торнхилл знает этот район как свои пять пальцев, так что я не представляю себе работу над таким делом без неё.

Девушка откровенно ирландской внешности широко улыбнулась. Вот у неё на лице было написано жгучее любопытство, и она не скрываясь пожирала авроров глазами.

— Старший детектив-констебль Теренс Снэкхолд часто принимает участие в разных межведомственных расследованиях, у него отлично получается ладить с людьми.

Крепкий темноволосый белый парень лет двадцати пяти на вид казался наиболее растерянным из всех. Он переводил взгляд с одного волшебника на другого и, кажется, пытался поверить, что это происходит с ним на самом деле.

— Ну, с детектив-констеблем Малфоем вы, как я понимаю, знакомы, — продолжал инспектор Роджерс.

Малфой скупо кивнул. Вид он имел самый недовольный. Гарри представил, как ему пришлось объясняться с коллегами, и от души посочувствовал бедолаге.

— Меня зовут Таунсенд Уильямсон, я старший аврор, — Уильямсон принял эстафету. — Это Дебора Смит, аврор; она часто работает с... неволшебниками, правда, обычно они выступают в качестве свидетелей. Мы надеемся, что её опыт поможет. Это Гарри Поттер, младший аврор, он был воспитан в семье неволшебников, что тоже должно облегчить наше взаимодействие.

Рыжая ирландка и темноволосый констебль одновременно хрюкнули, словно Уильямсон сказал что-то очень смешное. Инспектор Роджерс покосился на них и продолжил разговор:

— Мы установили, что в гараже, где напали на вашего сотрудника, хранили наркотическое вещество искусственного происхождения. В смысле, я имею в виду, синтетическое, искусственно созданное. Его делают в специальных лабораториях люди с соответствующим образованием, это непросто. Что у вас?

— Мы знаем, — отозвался Уильямсон, — что те люди, которые были в том гараже, применили к... нашему сотруднику боевую магию и похитили его оружие и значок. То есть про похищение вы сами знаете, но суть в том, что это совершенно точно были волшебники, которые не задумываясь применили боевую магию в отношении аврора, причём им было известно, что он аврор. Кто они, нам пока неизвестно, наше ведомство проверяет алиби всех лиц, ранее подозревавшихся в чём-то подобном, у нас их не так много.

[КП]

— То есть итог неутешителен: никто из нас ничего не знает, — подытожил инспектор Роджерс. — Ну, хорошо, давайте оформим создание группы, подпишем все нужные бумажки и приступим наконец к серьёзной работе. Чёрт, я никогда раньше не работал с волшебниками. Вы хоть пончики-то едите?

— Едим, — мрачно ответил Малфой. — С большим энтузиазмом.

Мэри Торнхилл и Дебора Смит рассмеялись. Уильямсон с грозным видом достал стопку листов пергамента и затребовал, чтобы все ознакомились и расписались. Роджерс в ответ предъявил свою пачку, потоньше, но исписанную мелким шрифтом.

Малфой и Поттер синхронно вздохнули и посмотрели друг на друга сочувственно.

Глава 5

Клинт Роджерс изо всех сил старался не думать о том, что лезло в голову. У него была работа, непростая работа, и следовало сосредоточиться на ней, а не судорожно вспоминать подробности приключений книжного персонажа. В конце концов, если подумать хорошенько, многое из того, с чем полиция сталкивается каждый день, столь же трудно себе представить, как волшебство. Например, зачем люди принимают наркотики или занимаются сексом без презерватива, хотя им на каждом шагу рассказывают, чем именно это опасно. Да что там наркотики; вон недавно один болван нашёл непонятный предмет у банкомата и не придумал ничего умнее, чем поджечь его. Когда раздался взрыв, прохожие вызвали полицию, но о мотивах странного поступка спросить уже, к сожалению, было некого.

В общем, всякой чертовщины постоянно происходит очень много. Но почему-то именно волшебство вызывает особенно острую реакцию. Все отобранные Роджерсом в группу даже не пытались скрыть нездоровый блеск в глазах, только Сара немного держалась, и осаждали бедного Малфоя; тот уже был не рад, что на свет народился. Он и так успел трижды проклясть тот день, когда назвал полицейским свою настоящую фамилию, а теперь и вовсе мечтал удрать куда-нибудь в Австралию.

Ничего, ему полезно. Полицейский должен уметь выходить из самых сложных ситуаций, а у детектив-констебля Малфоя проблемы с коммуникацией.

Но как не напрыгнуть на него самому с сотней вопросов? Как вообще пережить то, что детская книжка оказалась правдой? Как не начать расспрашивать про самые мелкие детали, про то, что было дальше? Парень же психанёт, у него и так нервы не самые крепкие.

— Эй, Малфой! — услышав приглушённый голос своего детектив-констебля, Роджерс открыл дверь. — Зайди ко мне.

— Да, сэр, — Малфой появился тут же, усталый и злой.

— Присядь. Расскажи мне о них. Они пошли обедать же, да?

— Ну да, наши их в кафешку потащили.

— А ты случайно отстал? — невинным тоном поинтересовался Роджерс.

— Спасибо, я с удовольствием поем пончиков на своём рабочем месте, — мрачно ответил Малфой.

— Расскажи мне о них, — повторил Роджерс.

— Да я не знаю их, сэр. Только Поттера, а он... Ну, как в книгах. Дурной, прямой как палка, болезненно относится к несправедливости. Дебора Смит училась в Рэйвенкло, у неё ещё брат-зануда есть. Мы с ней почти не пересекались, всё, что я о ней знаю, — что она, как и её брат, хорошо училась. Уильямсон работает в аврорате давным-давно, никогда звёзд с неба не хватал, бегал на побегушках у старших. Насколько я понимаю, выдвинулся исключительно по выслуге лет и потому, что старшие ушли кто на пенсию, кто на повышение. Но опять же, я в делах аврората никогда хорошо не разбирался. Как спецы они все в подмётки не годятся даже Теренсу, не то что кому посерьёзнее.

— Ты так уверен? — прищурился Роджерс.

Малфой пожал плечами.

— Когда авроры нашли палочку Поттера, валяющуюся на земле, то немедленно обвинили его в том, что это он выпустил метку. Ну а что, логично же, его палочка! Они даже отпечатки пальцев с неё не сняли. А когда им объяснили, что Поттер тут ну никак не может быть виноват, были крайне изумлены: но как же?! Какие же ещё можно выдвинуть версии?

— Мда, и правда. Профи, что тут скажешь.

— Я вообще поражаюсь, как они умудрились хоть кого-то поймать. Невероятное везение, вот что это такое.

— Ладно, послушай-ка меня, детектив-констебль. Ты мне нужен как переводчик. Когда они говорят эту всю свою белиберду про департаменты министерства магии и особенности генеалогии волшебных семейств, я чувствую себя китайцем-эмигрантом.

— Да, сэр.

— Кроме того, мне надо, чтобы кто-нибудь за ними присматривал. Если они и правда такие неумехи, могут натворить ерунды.

— Да, сэр.

— И ещё одно. Объясни мне, в чём подвох. Мне сказали, что нашу группу проведут через личный контроль премьер-министра, с какой радости?

— Сэр, вы же не можете написать в отчёте начальству, что организовали совместную с волшебниками группу. Значит, отчёт надо подавать не вашему полицейскому начальству, а премьер-министру, который осведомлён о том, что скрывается под формулировкой «специальные силы правопорядка». Насколько мне известно, других причин нет. Но я, повторюсь, не очень разбираюсь в делах аврората, просто мой отец в некотором роде был связан с министерством, я немного ориентируюсь в основных принципах...

— Ай, не рассказывай мне всё это, — Роджерс махнул рукой. — Я прекрасно знаю, как ты в колледже стравил недолюбливавших тебя преподавателей и устроил войнушку между студентами. Ты в таких делах как рыба в воде.

Малфой скромно потупил взор.

— Ладно, иди, присмотри там за ними. А я заполню чёртовы бумажки, чтоб им всем сгореть в адском пламени.

***

Мэри Торнхилл с нескрываемым интересом уставилась на Дебору и с хрустом откусила кусок от яблока.

— Ну уж нет, — рассмеялась Дебора, — это ты мне расскажи что-нибудь интересное! Например, откуда у вас взялся Малфой.

Мэри фыркнула.

— После колледжа прислали. Вообще я знаю мало подробностей. Он бродяжничал, его устроили учиться туда, где кормили и давали жильё. Он выучился и пришёл работать. Всё.

— Бродяжничающий Малфой — это нечто, с трудом укладывающееся у меня в голове, — честно призналась Дебора.

— У меня тоже, но против фактов не попрёшь. А что, у его семьи и правда куча денег?

— Не то слово. Сплетничают, что хотя они и поиздержались из-за Того-Кого-Нельзя-Называть, но откупиться от суда им хватило. И осталось тоже очень ничего. Но какова семейка, а! Люциус ни словом не обмолвился, что его сын куда-то делся.

— Погоди, как это — не обмолвился? Вы за ними что, не присматриваете?

Дебора поморщилась.

— Ну, как тебе сказать... Присматриваем, но в основном за Люциусом и в основном за тем, чтобы он не начал торговать тёмными артефактами, как уже бывало. Драко был оправдан вчистую, чего за ним следить? Ну что ты на меня так смотришь? Я сегодня как пришла к вам, так и оглохла. У нас столько людей нет! У нас и вполовину столько нет. Едва хватает, чтобы на вызовы выезжать, присматривать за всякими там Малфоями некому.

— Я всё равно не понимаю. А если бы он не в копы подался, а, не знаю, в тёмные волшебники? Новым Тёмным Лордом заделался?

— Малфой-то? Да кишка тонка у него. Он от Азкабана отмазался и счастлив. Трусоват он для подвигов, тем более темномагических, вот что я тебе скажу.

Мэри покачала головой. Особенной отваги за Дереком Малфоем и правда пока что замечено не было, но она бы не сказала, что от него вовсе не стоит ждать сюрпризов. А подвиги... Подвиги разные бывают.

— Ладно, расскажи мне о деле. У вас вообще наши наркотики распространены?

— Понимаешь, Мэри, — осторожно начала Дебора, — мы, авроры, занимаемся тёмной магией. Наркотики несколько не по нашей части. Точнее, по нашей, если они изготовлены при помощи тёмной магии, ну ты понимаешь. Поттер сходил в Мунго и поинтересовался, там сказали, что случаи употребления волшебниками ваших наркотических средств бывали. Но единичные. Другое дело, что никто не заставляет наркоманов обращаться в Мунго...

— В общем, у вас там, в волшебном мире, с законностью и правопорядком полная белиберда, — решительно подытожила Мэри. — Знаешь, я бы на вашем месте наняла копов, а то вы так вымрете.

— Ну, по всей видимости, именно это министр и пытается сделать. Но обрати внимание, даже эта затея не обошлась без Малфоя! Вот что это за семейка, а?

Мэри скептически ухмыльнулась и отыскала глазами Теренса. Тот задумчиво пил кофе в компании Сары и явно слушал их разговор. Мэри чуть приподняла бровь, и Теренс едва заметно кивнул. На его лице ясно читались её собственные мысли: «У них тут значок и оружие стащили, а их мысли заняты Малфоем».

Похоже, работать придётся самим, за себя и за тех ребят. Эх, премию-то наверняка опять пополам поделят.

[КП]

***

— Знаешь, — медленно сказала Сара Теренсу, — я страшно не люблю такие дела, когда тебе подсовывают кого-то якобы в помощь, а на самом деле навешивают на шею просто для того, чтобы ты получил право делать свою работу.

— Думаете, от них совсем толку не будет? — Теренс отхлебнул ещё кофе.

— Слушай, даже Малфой, который так занимает их мысли, их в грош не ставит. А он, если я правильно помню всю эту историю, должен считать волшебников круче нас.

— Малфой, насколько я понимаю, воспринимал их как врагов. Они его семейство пытались вроде как поймать. Презрительное отношение преступников к тем, кто их ловит, — обычное дело, разве не так?

Сара чуть улыбнулась уголками губ. Старший детектив-констебль Теренс Снэкхолд был дипломированным психологом и не так давно ещё работал по специальности. Потом в его жизни случилось что-то, что перевернуло её; Сара не знала что, не её уровень доступа. Определённо он подвергся насилию. Сара не была психологом, но рискнула бы предположить, что Теренс не смог защитить близкого человека, и с тех пор защита людей от насилия стала его навязчивой идеей.

Говорят, его долго не хотели брать в полицию — с таким-то бэкграундом. Но в итоге он добился своего. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что для окончательного решения требовалась оценка психолога и психиатра, а кто умеет работать с этим контингентом лучше, чем один из них?

Так или иначе, в полиции Теренс Снэкхолд быстро делал карьеру, не стесняясь применять свои психологические штучки, когда в этом возникала необходимость. Если попросить его, можно было получить несколько сеансов бесплатной психотерапии. Хорошей психотерапии, к слову сказать.

Сара иногда просила.

На волшебников Теренс отреагировал очень бурно; по мнению Сары, это означало, что он не считал нужным сдерживать эмоции. Ну и, конечно, психологу, который привык раскладывать весь мир по ящичкам не в меньшей степени, чем копы, появление в картине мира волшебников не в качестве какого-нибудь чёртового архетипа, а во плоти, здорово раскачивало почву под ногами.

— Мне кажется, — задумчиво продолжал Теренс, — что вряд ли бы к нам прислали совсем уж непрофессионалов. Я далёк от мысли, что это сотрудничество — подарок лично Гарри Поттеру за хорошую службу. Скорее всего, волшебникам оно тоже для чего-нибудь нужно, а значит, эти ребята, с точки зрения тамошнего начальства, умеют работать.

— Да, ты, как всегда, видишь правильные вопросы, парень. Зачем им всё это? Всю жизнь работали без магглов, и вдруг прибежали по первому зову? С какого перепугу? Или, если уточнить формулировку: кто их так перепугал?

— И не строим ли мы далеко идущие теории на пустом месте? — в тон ей продолжил Теренс.

— И это тоже, — кивнула Сара. — И есть ещё один интересующий меня вопрос. Что именно они умеют делать, по их собственному мнению, хорошо? Почему нам прислали именно их, каким волшебники видят это дело? Кстати, Теренс, что ты скажешь о Поттере? — неожиданно сменила она тему.

Герой магического мира и кумир маггловской детворы сидел отдельно от всех за столиком в углу и сосредоточенно поглощал кофе, ни на кого не глядя.

Теренс пожал плечами.

— Вряд ли я скажу что-то, чего вы сами не видите. В обычном мире ориентируется уже очень плохо, но старается наверстать. К работе относится серьёзно. Его невероятно задолбали обожатели, аура героя, видимо, пока не развеялась, и его достают даже на работе. По крайней мере, он единственный не только живо интересуется Малфоем — не тем, как он здесь оказался, а именно Малфоем как человеком, — но ещё и сочувствует ему, внезапно оказавшемуся в центре всеобщего внимания. Да, и он единственный, кого пропажа значка волнует больше пропажи палочки. Остальные про значок и не вспоминают; рискну предположить, что у Поттера это из-за маггловского детства. Для волшебников палочка, похоже, — буквально ядро самоидентификации. Они без неё себя людьми не чувствуют. А у Поттера это выражено в меньшей степени. И ещё он устал от суматохи и незнакомых людей ровно тогда, когда остальные начали получать от этого удовольствие.

Сара кивнула.

— В общем, вопросы наметили, пошли охотиться за ответами, а, парень?

— Два расследования вместо одного. Что-то я никак не пойму, нравится мне это или нет.

— Да ладно, можно подумать, ты не привык.

Теренс вздохнул.

— Пойду возьму для Малфоя пару котлет, а то столько пончиков есть вредно.



Глава 6

— ...В последнее время серьёзных преступных группировок среди волшебников Британии нет. — Уильямсон говорил медленно и негромко, как будто снова и снова собирал имеющуюся у него информацию воедино. Аврор Уильямсон; Драко помнил его, он в числе других частенько приходил к ним с обысками. Никогда ничего не находил, конечно же. — Иногда молодые люди находят принадлежащую их семьям темномагическую литературу и пытаются воспроизвести заклинания оттуда или создать артефакт, чем наносят тот или иной вред. В большинстве случаев они действуют самостоятельно и не до конца понимают, что делают. Время от времени случаются происшествия из-за того, что Пожиратели по тюрьмам, а у них в домах остались хорошо спрятанные артефакты, за которыми не присматривают, а больше ничего по нашей части и не происходит. Например, недавно в доме Лестрейнджей фейерверк случился — рванул тайник с артефактами.

— Их что, кто-то пытался украсть? — спросил Драко. Голос прозвучал, пожалуй, чуть резче, чем следовало.

Уильямсон посмотрел удивлённо.

— Украсть? Да нет, просто Лестрейнджи в последний раз были дома несколько лет назад. Такие вещи нельзя оставлять без присмотра.

— Чушь какая, — пробормотал Драко и опустил голову на руки.

— С чего ты взял? — отозвался Уильямсон — пожалуй, тоже немного резче, чем хотел.

— Да так, я просто чуть-чуть разбираюсь в тёмной магии, — ядовито ответил Драко. — И в своих родственниках. Отец Лестрейнджей был видным артефактором, и в его доме это добро хранилось лет триста в тайниках, которые никто не открывал и без особой надобности вообще не приближался к ним. И почему-то никаких фейерверков, странно, правда?

— А Абраксас Малфой был видным трансфигуратором, — обиженно заметила Дебора Смит. — Тебе это, помнится, не помогло.

Драко скривился. Трансфигурация действительно была его слабым местом.

— Мне лестно, что даже старшие курсы интересовались моей успеваемостью, — холодно парировал он. — Однако мой дед умер, когда я был ещё младенцем, а Лестрейндж-старший натаскивал сыновей на технику безопасности. Я их знаю лично, и они всегда крайне осторожно обращались с артефактами. Кроме того, за четырнадцать лет, которые они провели в Азкабане, почему-то ничего с их тайниками не случилось. Говорю вам, артефакты кто-то пытался украсть, а вы проворонили, как обычно.

— Эй, полегче! — возмутилась Дебора. — Тебя там даже не было!

— Мне не надо там быть, чтобы понимать очевидное. Авроры вроде бы тоже должны разбираться в тёмной магии, или я успел что-то позабыть о магическом мире?

— Малфой, прекрати, — тихо сказал инспектор Роджерс.

— Не знаю, забыл ты что-то или нет, — тон Деборы тоже стал ядовитым, — но я бы на твоём месте не стала идеализировать Пожирателей и так свято верить, что они бы никогда не пренебрегли правилами техники безопасности и не нанесли бы вред окружающим своей небрежностью. Мы все были бы счастливы, окажись они и в самом деле такими гуманистами, но, боюсь...

Драко молча уставился в окно. Дебора, не дождавшись от него ответа, тоже замолчала.

— В целом я хотел сказать, — мягко сказал Уильямсон, — что на территории Британии до сих пор не действовала известная нам организованная преступная группа. Однако представляется очевидным, что похищение у младшего аврора Поттера волшебной палочки и аврорского значка, а также очков, являющихся по сути боевым артефактом, имеет целью совершение преступлений в дальнейшем.

— Расскажите, пожалуйста, — снова подал голос инспектор Роджерс, — какие преимущества даёт аврорский значок.

— Человек в мантии и со значком аврора может зайти практически в любой дом, кроме того, значок сам по себе является артефактом, разрывающим антиаппарационный барьер.

— С этим значком можно зайти куда угодно и удрать откуда угодно, — перевёл Драко.

Ему очень хотелось прокомментировать незащищённость такого артефакта, но он смолчал.

— А волшебной палочкой может воспользоваться любой, я правильно понял? — уточнил инспектор.

— Да, — подтвердил Уильямсон, — кроме совсем маленьких детей, которые не умеют должным образом обращаться с собственной магией.

— Спасибо, — кивнул Роджерс. — Сержант Иствуд, расскажите, что у нас есть.

— Мы предполагаем, что в гараже время от времени расфасовывали наркотики. По крайней мере, в одном и том же месте регулярно просыпали немного порошка, который, согласно экспертизе, является героином афганского происхождения. Вместе с тем мы пока не знаем, куда этот героин потом девался. Нам известно о распространении в этом районе мета и экстази, а афганский героин...

— У магглов бывают разные наркотики, — пояснил Драко. — Этих раньше поблизости не изымали. Или их увозят, используя наш район как транзитный, или мы плохо ищем.

— Мы опросили жильцов окрестных домов, — продолжала Сара, — они говорят, что слышали шум в гараже два или три раза, обычно под утро...

— Постойте! — встрепенулся Поттер. — Моя свидетельница, ну, которая вызвала авроров, говорит, что шумели там буквально каждую неделю, и начиная с самого вечера!

— То есть звукоизолирующие чары, — кивнул Уильямсон. — Скорее всего, под утро открывали двери, чтобы вынести наркотики, и звуки становились слышны всем.

— Чары только на стены? — не выдержал Драко. — Не на дверной проём? Почему? Их же обычно просто по периметру ставят, или вкруговую. Так в школе учат. Нет, можно поставить и только на стены, но зачем, особенно если двери планируют открывать?

— У тебя есть другая версия, Малфой? Я с интересом её выслушаю.

— Ну, я не претендую на истину, но я бы скорее предположил, что чары выветривались со временем. Возможно, наши клиенты — совсем молодые люди, не очень сильные волшебники.

[КП]

— А я соглашусь с Малфоем, — чуть виновато сказал Поттер. — Мисс Клеменс, моя свидетельница, говорила, что неизвестные не всегда задерживались до утра, бывало, управлялись за пару часов. То есть обычно силы их заклинания хватало. Если учесть, что шуметь они начинали часов в одиннадцать вечера, а значит, заканчивали около часа ночи, то... Ну, я бы сказал, что в час ночи услышать их может больше людей, чем в пять утра, когда все крепко спят. Сэр, вы просто слишком опытный и отвыкли от того, что волшебники бывают слабыми и их чары могут выветриваться.

Драко закатил глаза. Неуклюжие попытки Поттера поддержать начальство способны были разве что привести его в ярость. Когда уже этот шрамоголовый тупица научится общаться с людьми?

А ведь мог бы согласиться на Слизерин, его бы мигом научили.

— Хорошо, — Уильямсон неохотно кивнул, — допустим, — это слово он произнёс с нажимом, — наши злоумышленники — совсем молодые люди. Но вряд ли студенты Хогвартса, им нельзя так часто покидать школу.

— Интересно, — негромко спросила Сара, — в Хогвартсе распространяют наркотики?

— Совершенно точно нет! — вскинулась Дебора. — Никогда там ничего подобного не было.

Копы как по команде посмотрели на Драко.

— Я не видел, — признался он. — Но в принципе это без проблем возможно.

— Поддерживаю, — нехотя отозвался Поттер. — Близнецы распространяли всякие запрещённые штучки постоянно.

— Я тоже не стал бы этого исключать, — согласился Уильямсон. — Список вещей, запрещённых в Хогвартсе, вряд ли содержит маггловские наркотики, а значит, их можно провезти беспрепятственно под видом ингредиентов для зелий.

— Тем более что некоторые наркотические вещества или прекурсоры действительно являются ингредиентами, — вставил Драко.

— Я, собственно, почему спрашиваю, — задумчиво сказала Сара. — Ваш Хогвартс — место, где детей практически никто не контролирует. Родители далеко, преподаватели заняты другими вещами...

— Простите, — перебил её Уильямсон, — а можно полюбопытствовать, откуда вы всё это знаете? Такие подробности...

Все замолчали, удивлённо глядя друг на друга. Потом Мэри Торнхилл медленно произнесла:

— Так, кажется, нам стоит кое-что вам рассказать...

***

— Малфой, что на тебя нашло? — спросил инспектор Роджерс, когда все вышли.

— Простите, сэр. Я очень остро реагирую на некомпетентность, сэр. Я постараюсь держать себя в руках, сэр. Простите, можно я пойду? Очень надо.

— Иди, — инспектор проводил его задумчивым взглядом.

Драко догнал Поттера, положил руку ему на плечо.

— Пошли, пива выпьем.

— Что? — Поттер обернулся. Он уже не щурился — нацепил нормальные очки.

— Идём, говорю. Я знаю тут одно тихое место. Правда тихое, там кабинет можно снять. Сядем с пивом, поорёшь там.

Поттер открыл рот, потом подумал и закрыл. Молча кивнул и пошёл следом за Драко.

— Знаешь, — сказал тот, глядя куда-то мимо Поттера, — когда я начал жить в маггловском мире, только ленивый не отпускал дурацких шуточек по поводу моей фамилии. Тем более я и внешностью, и возрастом подхожу. У меня есть несколько взысканий за драки, прикинь.

— Ты так говоришь, будто гордишься этим, — буркнул Поттер.

— А я и горжусь. Раньше я без палочки не мог ничего. Теперь могу. Я, собственно, хотел сказать, что сочувствую. Понимаю тебя и всё такое.

Поттер зло блеснул очками, и Драко понял, что сейчас взрыв произойдёт в неположенном месте. Он быстро втолкнул Поттера в дверной проём — двери здесь открывались автоматически, — сжал его плечо и скороговоркой сказал подскочившему стюарду:

— Добрый день, Ричард, пожалуйста, кабинет, два тёмных пива и меню.

Смышлёный паренёк быстро кивнул и поспешил к лестнице наверх. Лавируя между столиками и не снимая руки с плеча Поттера, Драко пошёл за ним.

Он часто бывал здесь — с осведомителями, свидетелями, потерпевшими. Этому фокусу его научила Сара Иствуд; она говорила, что людям часто бывает сложно разговаривать в участке, особенно когда они совсем недавно пережили насилие. Сара была уверена, что хозяин этого заведения прекрасно понимал, что делает, обосновываясь напротив полицейского участка.

Так или иначе, Драко был знаком с большинством здешнего персонала, и для него всегда находилось укромное местечко.

Ричард проводил их в один из самых отдалённых кабинетов. Здесь царил полумрак, посетители сами имели возможность отрегулировать освещение. Удобные диваны и обитые мягким стены помогали расслабиться, создавали уют. Драко мягко толкнул Поттера на диван, и тот, едва дождавшись, пока Ричард уйдёт, обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперёд — так знакомо.

Что же они там делают с тобой, а, шрамоголовый? Тебе что, вообще негде расслабиться?

— Да сколько же можно, а? — голос Поттера звучал глухо, некоторые слова Драко скорее угадывал, чем слышал. — Новая знаменитость, теперь в каждом британском доме! Это когда-нибудь закончится, Малфой? Сначала я ничего не сделал, просто стоял в детской кроватке и почему-то не умер, но моё имя знала каждая собака в магическом мире. Теперь я опять ничего не сделал, просто кто-то решил написать о моих приключениях! А меня спросили? — Он поднял голову и посмотрел на Драко. — Меня спросили, хочу ли я, чтобы моё детство, мои мысли, мои чувства рассказывали всему миру?! Мне теперь вообще на улицу выходить нельзя, да?

Над столом помигала мягким жёлтым светом лампочка. Драко подождал, пока она погаснет, потянулся к двери, повернул ручку вниз и через открывшуюся нишу в стене вкатил в кабинет столик с двумя пивными кружками и меню.

— Всё не так плохо, Поттер. Книжки о тебе стали такими популярными, что если ты появишься на улице в мантии и с палочкой в руке, прохожие скажут: «О, смотри, вон тот чувак косит под Гарри Поттера!». Сейчас многие так делают.

Драко понятия не имел, почему именно эти слова сорвали Поттера в истерику. Он хохотал до слёз, чуть с дивана не свалился. Через некоторое время смех ожидаемо превратился в слёзы; Драко сидел тихо и ждал. Похоже, этот тип не выпускал пар со школы. Чем там его Уизлетта занимается, интересно, квиддичной карьерой? А хвалёные друзья?

Наконец Поттер успокоился. Посмотрел на Драко смущённо, пробормотал:

— Извини, не знаю, что на меня нашло.

— Всё нормально, — Драко изо всех сил старался, чтобы тон был нейтральным, — тебя просто сильно достали. Знаешь, иногда надо расслабляться, иначе можно рехнуться. Ты что, там у себя в постоянном стрессе живёшь?

— Кингсли задумал реформы, ему сложно... Ему нужна поддержка, понимаешь? Его не понимают, все твердят: зачем это надо, Волдеморта убили и хватит, можно жить, как жили раньше, ведь мы жили так хорошо, у нас такое прекрасное общество... Зачем что-то менять?

— Да не оправдывайся, чего ты. Ясно же, что ты не можешь стоять в стороне и смотреть.

Поттер посмотрел на него с подозрением.

— Это точно ты, Малфой?

— Это продвинутая версия меня. Детектив-констебль Дерек Малфой, прошу любить и жаловать, — Драко усмехнулся. — Понимать людей — моя работа. Можно подумать, ты так не умеешь.

Поттер смущённо улыбнулся.

— Вообще-то если подумать, это не ты мне, а я тебе сочувствовать должен. Я-то могу назваться другим именем, спрятать шрам под иллюзией... А тебе куда деваться?

Драко неожиданно для самого себя зло ответил:

— Да куда уж тут денешься, я тут любимая мишень для шуточек. Эй, Малфой, найди нужный протокол, тебе же эта задачка на пару слов... Сказал бы я, что мне задачка на пару слов... Ничего, рано или поздно им надоест.

— Или тебе, — тихо сказал Поттер. Он уже снова надел очки, и его глаза за ними смотрели устало и понимающе.

Драко долго смотрел на Поттера в упор, потом медленно кивнул:

— Или мне. Ты прав, мне тоже надо иногда расслабляться. Закажешь что-нибудь? — он кивнул на меню.

— Да разве что сухариков к пиву. Знаешь, о чём я подумал... Надо мне в министерство, наверное. А то тамошним умникам может прийти в голову на эту Роулинг, кто бы она ни была, Обливэйт наложить...

Драко побледнел. Он представил себе первые полосы газет, фото заплаканной Роулинг, забывшей, о чём должна была быть следующая глава, и слухи, слухи, слухи... А почему вдруг она всё забыла? Вы знаете, это так похоже на действие заклинания, которое волшебники в её книгах применяют к магглам, узнавшим о существовании магического мира... Не значит ли это, что?..

— Нет, только не это, — внезапно севшим голосом сказал Драко. — Тут такое начнётся... Они всю Британию по камушку переберут и сквозь сито пропустят! Сейчас-то все уверены, что это просто сказка, выдумка...

— Вот именно, — кивнул Поттер. — Так что я допью пиво и пойду в министерство.

— Там вообще есть кто-нибудь кроме Шеклболта, кому можно это всё объяснить?

— Гермиона. Но Шеклболта, думаю, хватит.

[КП]

Глава 7

— А, Гарри,здравствуй, проходи. Ты как раз кстати.

Увидев у Кингсли целое собрание глав департаментов, Гарри растерялся.

— Простите, сэр, мне не сказали, что вы заняты...

— Я велел пропустить тебя, если ты придёшь. Или кого-нибудь ещё из вашей группы. Присядь, пожалуйста. Продолжайте, мистер Скоултон.

Рагнориус Скоултон, глава департамента международных сношений, недовольно посмотрел на Гарри, появление которого, по-видимому, прервало его монолог, и заговорил:

— Так вот, я по-прежнему считаю, что безопасность в нашем обществе находится на рекордно низком уровне. Недавно в доме Лестрейнджей случился всем вам известный инцидент, и что же сказал аврорат? Что ничего страшного не произошло, видите ли, если хозяев нет дома, то спрятанные у них тёмные артефакты могут странно себя вести. Какие тёмные артефакты? Почему они не изъяты? Разве их не запрещено хранить? Разве аврорат не обязан следить за исполнением этого запрета? И что теперь делать нам, простым волшебникам? Ждать, пока в других домах, хозяева которых сидят в Азкабане, начнут детонировать артефакты? А если бы это был дом не Лестрейнджей, а, скажем, Роулов, который находится в людном районе Манчестера? Или, может быть, аврорат предложит выпустить азкабанских заключённых, чтобы они должным образом следили за хранящимися у них запрещёнными предметами? Почему обеспечением безопасности занимаются такие некомпетентные люди?

— Я прошу прощения, — вмешался Эван Вейн, глава Отдела Тайн, — если вы закончили, мистер Скоултон, я хотел бы вставить пару слов.

— Да, я уже закончил, мистер Вейн, — Скоултон промокнул лоб платком и шумно сел на место.

— Я уже говорил об этом и с мистером Робардсом, главой аврората, и с присутствующим здесь мистером Силкинсом, чьим заботам вверен департамент магического правопорядка, но вразумительного ответа не получил. Господин министр, вы сами бывший аврор, и я адресую свой вопрос вам ещё и поэтому, а не только потому, что вы министр. Что за дичь про самостоятельно детонирующие артефакты несёт аврорат, простите за резкость? Сотнями лет волшебники хранили у себя артефакты, светлые и тёмные, отдельно и вместе, и взрывы и прочие неприятности случались лишь у тех, кто не соблюдал правила их хранения. Аврорат некомпетентен или от нас что-то скрывают?

— Я не могу ответить на ваш вопрос сейчас, мистер Вейн, — Кингсли говорил негромко, но его было хорошо слышно. — Я поинтересуюсь этим вопросом. Мне кажется, что вы правы и скорее от вас что-то скрывают.

— Тогда, может быть, мистер Поттер прояснит ситуацию? — не унимался Вейн. — Мистер Поттер, я понимаю, вы далеко не глава аврората, но по крайней мере вы там работаете, возможно, вам что-то известно?

Гарри открыл рот, но, не успев вымолвить ни слова, поймал взгляд Кингсли. Министр смотрел на него предостерегающе, и Гарри вспомнил их долгие разговоры — обычно в этом кабинете, вечерами; Кингсли сам разливал по чашкам чай и рассказывал о том, как взаимодействуют департаменты, как влиятельные волшебники плетут интриги, как маниакально выискивают ошибки друг друга, чтобы сыграть на них...

Конечно, отвечать на этот вопрос должен был не младший аврор. Но похоже было, что Гарри впутали в интригу уровнем повыше, чем ему пока что было положено.

На него смотрели все. Осторожно подбирая слова и надеясь, что Робардс не лопнет от злости, Гарри заговорил:

— Дело в том, леди и джентльмены, что у аврората есть подозрение... Обоснованное подозрение... Что речь идёт о попытке украсть артефакты из дома Лестрейнджей. Вор, по всей видимости, знал, где находится тайник, однако не до конца справился с установленными на него охранными чарами. Или, возможно, его спугнули. Или то и другое. Мы не знаем, кто этот вор, и опасаемся, что он может иметь некоторое... отношение... к министерству. Поэтому информация по этому поводу не разглашается никому, простите за наше недоверие. И в том, что я сказал сейчас, тоже есть и недоговорённости, и прямая ложь. Простите, я не имею права... Я младший аврор, и мне тоже запрещено. Поймите меня правильно, пожалуйста.

Кингсли чуть заметно прикрыл глаза, когда Гарри умолк.

— Что ж, — недовольно буркнул Вейн, — приятно видеть, что аврорат не столь безнадёжен, как мне казалось. И, к слову, приятно видеть человека, ревностно исполняющего свои обязанности, мистер Поттер.

— Тем не менее, похищенные у вас вещи до сих пор не найдены, не так ли, мистер Поттер? — поинтересовался Скоултон.

— Пока нет, сэр, — признался Гарри. — Однако тому есть объективные причины... Впрочем, это не имеет значения.

— Леди и джентльмены, — со своего места поднялся Амос Диггори, — давайте ненадолго отвлечёмся от аврората и поговорим о безопасности в других сферах. С прискорбием должен сообщить вам, что не далее как вчера я провёл эксперимент, который, к моему огромному сожалению, увенчался оглушительным успехом. Я решил провезти на материк запрещённый предмет, а именно — конфискованный в доме Руквуда Червоточивый Доспех. Он немаленький, как вам известно, и я искренне надеялся, что во время досмотра наши доблестные таможенники его обнаружат. Однако этого не произошло. Когда же я понял, что сейчас меня пропустят через границу с тёмным артефактом в чемодане, то сказал офицеру, что забыл на столе важный документ и вернусь за ним. Я прошёл через служебный камин, неся чемодан в руке, выложил Доспех в Отделе Тайн (домой я не заходил), после чего снова, с тем же чемоданом, прошёл через границу. И что вы думаете? Мне не предложили пройти повторный досмотр! То есть вы понимаете, я мог бы прихватить с собой что-нибудь запрещённое, и никто не стал бы проверять это. Господин министр, я вынужден констатировать, что вся наша система безопасности прогнила до основания.

— И в это время, — скорбно и величаво кивая головой, вступила в разговор Матильда Бэнкс из департамента игр и спорта, — когда необходимы серьёзные реформы, что делает господин министр? Он своим единоличным решением организовывает совместное с магглами расследование! Ну конечно, это именно то, что нам нужно сейчас! Именно магглы способны нас научить искать наших преступников и защищать одних волшебников от других! Может, ещё в зоопарк сходить, попросить помощи у содержащихся там тварей? Или, возможно, стоит отправить отряд магического спецназа на тренинг к гриндилоу? Господин министр, это смешно!

Гарри почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Он уже хотел вскочить и высказать этой старой грымзе всё, что думает о ней, но что-то остановило его. Внутренний голос, с которым он в последнее время советовался всё чаще, внезапно принял облик Снейпа и ехидно заявил: «Поттер, вы когда-нибудь научитесь сначала думать, а потом действовать?». А потом из-за плеча Снейпа внезапно выступил Малфой в слизеринской мантии с полицейским значком вместо герба факультета и, прищурясь, спросил: «Cui prodest, Поттер? Или, для гриффиндорцев: кому выгодно? Чего они хотят? Мотив ищи, аврор». Гарри ухмыльнулся разыгравшемуся в собственной голове представлению, посмотрел на собравшихся здесь глав департаментов, и внезапно ему почудилось, будто среди них сидит Люциус Малфой. Гарри изумлённо моргнул — Люциуса, разумеется, не было, но внутренний голос немедленно подал реплику от него, тем усталым тоном политика, который так хорошо удавался Малфою — обоим Малфоям, если подумать: «Министерство — это банка с пауками, мой мальчик, не пытайся разговаривать с ними, как будто они люди».

Схема вспыхнула в голове, словно Люциус — или кто-то другой, столь же опытный в подобных делах — нарисовал её и подсунул Гарри прямо под нос. Гарри вскочил, с силой отпихнув кресло, привлекая к себе внимание, и, не обращая внимания на негодующие возгласы, разразился речью.

— Простите, я не ослышался? После всех этих лет террора Волдеморта и его приспешников, после того, как его идеи показали свою полную несостоятельность, а нам всем пришлось с огромным трудом выпутываться из удушающих щупалец, которыми он опутал страну, вы снова говорите о магглах, словно они низшие существа? Разве вся эта история не должна была научить нас не ставить себя выше других? Разве не должна была она ясно дать понять: каждый, кто относится к магглам как к животным, — в той или иной степени приспешник Волдеморта или готов в любую секунду им стать? Боюсь, сейчас именно вы выступаете против прогресса в магическом мире, именно вы ведёте нас назад, к тёмным векам. Очень жаль, что на таких высоких должностях в министерстве находятся волшебники, настолько неправильно понимающие сегодняшние реалии. Простите, господин министр, не сдержался.

Он опустился в кресло, старательно негодуя. В его голове Драко Малфой с каменным лицом аплодировал стоя.

Чёрт, он ни разу не сбился! И не ошибся ни в одном падежном окончании. Супер!

За столом царила гнетущая тишина. Кингсли взирал на глав департамента грозно, те были, похоже, изрядно напуганы. Ситуация развернулась явно не той стороной, которую планировали те, кто что-то планировал.

[КП]

— Мне тоже очень жаль, — скорбным тоном заговорил Кингсли, — что столь важные в магическом мире фигуры так фатально не понимают, в каком направлении мы должны развиваться. Мой ответ вам будет очень простым: да, я согласен, что надо очень многое менять. Аврорат никуда не годится, таможня никуда не годится, ОМОН никуда не годится. Департамент по защите от опасных существ хуже, чем плох. Международники работают отвратительно. Департамент магических игр и спорта пора разгонять. Да практически про всех можно это сказать. Однако если я просто уволю всех, кто работает плохо, ситуация не изменится. Надо искать способы повышения эффективности нашей работы, я этим занимаюсь. И если окажется, что для хорошей работы аврората необходимо сотрудничество с магглами, значит, мы будем сотрудничать с магглами. Если окажется, что ОМОНу не хватает тренинга у гриндилоу, мы проведём такой тренинг, однако, как правильно заметил мистер Поттер, это далеко не одно и то же, и те, кто сравнивает подобные вещи, отстали от реальности на несколько десятков лет. Помните об этом, пожалуйста. Мистер Поттер, как вы оцениваете сотрудничество вашей группы с маггловской полицией?

Гарри снова поднялся.

— Пока ещё сложно что-либо оценивать, работа только началась. Но в целом мне нравится. Магглы умеют работать и, как мне кажется, многому могут нас научить.

— А это специально так вышло, что вы сотрудничаете с магглами, среди которых работает волшебник? — поинтересовалась Элизабет Дорис, заместительница Артура Уизли — тот, насколько знал Гарри, вторую неделю был в отпуске.

— Нет, это случайность, — ответил Гарри. — Дело в том, что у магглов много групп полицейских, и они делят между собой территорию. Кто именно будет искать преступника, зависит от того, где совершено преступление. То есть мы не могли выбирать, с какими именно магглами сотрудничать: нам нужны были те, кто работал с этим случаем.

— А почему вообще магглы им заинтересовались? — спросил Амос Диггори.

— Им поступил вызов от человека, которого беспокоил ночной шум — так же, как и нам. Простите, я не могу рассказывать подробности.

— Коллеги, давайте не будем выведывать у аврора тайны следствия, — мягко сказал Кингсли. — Поверьте мне, я услышал вас и приму меры. Засим позвольте мне вернуться к моим делам, а сами возвращайтесь к вашим. Мистер Поттер, через минуту я буду готов говорить с вами.

Гарри послушно остался сидеть, пока остальные недовольно расходились.

— Что это было? — наконец спросил он, когда они с Кингсли остались одни. Тот пожал плечами.

— Очередная попытка съесть меня без масла. Некоторые из них считают, что я плохой министр и меня надо немедленно сменить. Чтобы больше не менять ничего.

— Но они ведь правы насчёт безопасности, верно?

— Верно, Гарри, но не всё так просто. Они протестуют против каждого моего нововведения, а потом возмущаются, что ничего не меняется. Слушай, я понимаю, что это смешно, но тоже хочу спросить про Малфоя.

— Я смотрю, слухи распространяются быстрее света.

— Не то слово. Я, между прочим, даже успел уже сделать запрос в полицейское управление и знаю о Малфое кое-что интересное. Представь, у него есть благодарность.

— За сотого снятого с дерева котёнка? Мне говорили, он чемпион по котятам.

— Нет, он прикрыл собой ребёнка, когда чокнутый маггл палил из огнестрельного оружия на улице.

Гарри растерянно замолчал. Это совершенно не вязалось с тем, что он знал о Малфое, и он просто не знал, что сказать.

— Да, я тоже был шокирован, — сказал Кингсли. — Подробностей там не пишут, но я так понял, что некий маггл устроил стрельбу в людном месте, убил несколько человек, в том числе мать четырёхлетнего малыша. Малфой якобы прикрыл его собой и спас. Потом маггла застрелили. Знаешь, я плохо знаю Малфоя, но мне кажется, такое поведение на него совсем не похоже.

— Согласен, — выдавил из себя Гарри.

— И если это так, — глаза Кингсли хитро блеснули, — то я хочу понять, что именно настолько его поменяло. Это хорошие изменения, мне нужны такие.

Гарри медленно кивнул.

— Я понимаю, да. Я... попробую расспросить.

— И спасибо тебе, ты здорово мне помог сегодня. Не кривись, я знаю, что всё это министерское болото тебе не нравится. Но вышло очень здорово. Пусть задумаются, что их можно изобразить пособниками Волдеморта и поувольнять отсюда. Именно от тебя им это было очень полезно услышать.

— Я чувствовал себя пафосным дураком, — хмыкнул Гарри.

Кингсли махнул рукой.

— А, нормально всё, политики так обычно и выглядят. Так что ты хотел?

— Поговорить с тобой о Статуте секретности. Знаешь, он безнадёжно устарел.

— Знаю. Давно пора с этим что-то делать.

— Нет, ты не понял. Он, ну, в общем... Короче, магглы про нас всё знают. Но думают, что это выдумка. Им написали книгу и сняли фильм. И я очень боюсь, что наши обливиаторы воспримут это как свою работу.

— Так, расскажи-ка мне всё это подробно.

Гарри тяжело вздохнул.

— Ну, понимаешь, есть такая маггла...

***

Дома было тихо и темно. Джинни, по всей видимости, ещё не вернулась с вечерней тренировки, так что Гарри переоделся в домашнее и пошёл готовить ужин. Наука тёти Петунии здорово пригодилась: спортсменке Джинни лёгкие салаты и мясо, приготовленное без лишнего жира, были нужнее, чем та еда, которую обычно готовила Молли.

Готовка успокаивала, мысли сами собой укладывались в голове, а ещё домашний уют просто и незамысловато дарил тепло. Гарри любил возвращаться домой, они с Джинни сумели создать именно такой дом, где было хорошо обоим.

— Интересно, — негромко спросил Гарри у мяса, шкворчавшего на сковородке, — а где Малфой живёт? С кем? Ему там как?

Почему-то живо вспомнился девяносто седьмой, скудные ужины в лесу, которые почему-то готовила обычно Гермиона, и частые тогда мысли: а как там Малфой? Что его заставляет делать Волдеморт? Совсем уже сломал и искорёжил или доламывает? Гарри понятия не имел, почему думал именно о Малфое; может, всегда подсознательно считал его жертвой? Интересно, когда учат копов, им что-то рассказывают по этому поводу? Надо спросить.

Зашуршало возле камина.

— Джинни, это ты? — крикнул Гарри.

— Я, милый. О, как вкусно пахнет! Что там на работе? Палочку нашли?

— Нет пока. Вообще не знаем, за что зацепиться, странное дело какое-то. Просто хоть иди и проверяй всех подряд: где был, что делал, нет ли у тебя дома палочки Гарри Поттера? Если честно, у меня больше надежды, что магглы что-то раскопают. Они говорят, ребята торгуют наркотиками, это, ну, в общем, серьёзное преступление у магглов. Поставишь тарелки на стол? Через пять минут можно ужинать.

— Хорошо, сейчас поставлю. Ох, ноги болят! До судорог дотренировалась сегодня, кошмар.

— В стартовый состав-то поставят?

— Вряд ли. Но на замену есть шансы выйти.

— Ну, может, оно и к лучшему.

— Однозначно к лучшему! — Джинни зазвенела тарелками. — Я выйду свеженькая и ка-ак...

— Это отлично. У меня, кстати, есть похожее предложение: давай мы с тобой поужинаем и ка-ак...

Они рассмеялись одновременно.

— Хочу, чтобы ты пошёл в отпуск и мы с тобой погоняли.

— Обязательно погоняем, — заверил жену Гарри. — Пару раз. На больше времени не хватит, это я тебе обещаю.

— Ужин давай, многообещающий специалист!

Гарри ловко перекладывал лопаточкой порции мяса на блюдо и чувствовал, как расслабляются плечи. Определённо, не будь у него Джинни, в аврорате ему было бы нечего делать.

А с Джинни он справится.

***

В полицейском участке было непривычно тихо. Не безлюдно, вовсе нет; просто люди бегали как-то особенно сосредоточенно и — молча.

Малфой сидел за компьютером в дальнем углу. Клавиатура шелестела под его пальцами. Сара Иствуд говорила по телефону, сердилась, спорила с кем-то.

— Нет, вы проверьте, пожалуйста, именно по этому образцу. Нам важно знать, то ли самое вещество, та ли самая партия. Да бросьте, можете вы. Что значит «мощности заняты»? Это теракт! Вам надо, чтобы обязательно из МИ позвонили? Я могу устроить. Нет, это наше общее дело. Они ведут тему теракта, мы — тему наркотиков. Пожалуйста, сделайте милость, это действительно важно.

Стулья Мэри и Теренса пустовали. Дверь в кабинет инспектора Роджерса была открыта; инспектор устало склонился над какими-то бумагами. Напротив него сидел незнакомый Гарри человек в сером костюме и что-то негромко говорил, слышно было только монотонное «бубубу».

Сара, продолжая говорить по телефону, кивнула аврорам. Малфой обернулся, уловив краем глаза движение, тоже кивнул.

— У нас новости, — сказал тихо, чтобы не мешать разговору Сары. — Садитесь поближе, расскажу.

Дебора чуть слышно фыркнула — её Малфой раздражал, — но спорить не стала. Авроры устроились возле стола Малфоя, и тот стал объяснять:

— Сегодня был предотвращён теракт. В смысле один маггл хотел устроить большой взрыв в магазине, чтобы погибло много людей. Это делается для устрашения. Некие люди выдвигают какие-то требования, например, пусть отпустят всех их друзей, которых посадили в тюрьму за разные преступления, а не то они станут убивать всех подряд. И если их требования не выполняют, время от времени где-то гибнут случайные люди. В магазине. На концерте. На рождественской распродаже. Важно, чтобы никто не чувствовал себя в безопасности. Тогда люди начинают думать: а может, отпустить их друзей, и пусть нас оставят в покое? У нас такое, к счастью, случается редко, предотвращают. Вот поймали одного... А он под кайфом. Ну, в смысле, принял наркотик. Героин. Афганский. Возможно, наш. Этим делом занимается специальная служба, но нам остаётся вопрос, откуда он взял наркотик. Есть подозрение, что его накачали специально, чтобы он легче согласился устроить этот взрыв.

— Следов заклинаний на нём нет? — спросил Уильямсон.

Малфой болезненно скривился.

— Я не знаю, я же его не допрашивал. Не наш клиент. Инспектор попробует добиться, чтобы нам дали с ним поговорить. Но вряд ли это что-то толковое даст. У меня нет разрешения применять к магглам магию, а веритасерум ему нельзя. После наркотиков он противопоказан.

[КП]

— Сделаем разрешение, — мрачно сказал Уильямсон. — Я сегодня же подпишу в департаменте по делам магглов.

— Спасибо, это очень нелишне.

— Ты не злоупотребляй, главное!

— В мыслях не было, — быстро ответил Малфой, и его невинный взгляд не понравился всем троим. Он явно понял это и криво усмехнулся. — Да не беспокойтесь вы, я ж себе не враг. Обычно мне магия и не нужна.

— Малфой, — вкрадчиво поинтересовалась Дебора, — а где ты делаешь веритасерум?

— Ты не поверишь. К двадцати двум годам я достиг уровня, на котором Грейнджер была в двенадцать лет.

— Ты варишь веритасерум в сортире? — недоверчиво спросил Гарри.

— Нет, — Драко демонстративно помрачнел. — Вот чёрт, не достиг ещё её уровня. Не в сортире. На кухне. Но вообще я пока веритасерум не варил, так, попроще вещи.

— Например? — Уильямсон смотрел на Малфоя с неодобрением.

— Кровеостанавливающее, например, — невозмутимостью этого типа можно было красить двери: чистая, как хорошая краска, и густая. — Ничего запрещённого, мистер старший аврор. Я служитель закона, а не нарушитель.

— Свари Феликс фелицис, — буркнул Гарри. — А то, боюсь, мы так ничего и не найдём.

— Я попробую, — в тон ему ответил Малфой и снова застучал по клавишам. — Чёрт, вот это, похоже, тоже наш! Сара! Сара, я нашёл!

Детектив-сержант мгновенно оказалась рядом, бесцеремонно подвинув бедром Гарри вместе со стулом.

— Где?

— Вот, некто Джеймс Холден, пятнадцати лет, был задержан неделю назад в состоянии наркотического опьянения на улице... Героин, предположительно афганского происхождения.

— Умница, Малфой, — Сара от души хлопнула его по плечу. — Это та самая школа, где директором толстый свин, который тебе так не понравился, помнишь? Я поговорю с копами, а ты возьми на себя парня.

— Да, мэм.

— А я, пожалуй, пойду подмахну для тебя бумагу, детектив-констебль, — сказал Уильямсон, поднимаясь. — И для нас всех заодно.

Малфой кивнул, не отрывая взгляда от монитора.

Глава 8

— Малфой! — инспектор Роджерс вышел из кабинета; тот офицер из МИ-5, который сидел у него, остался на месте.

— Да, сэр? — Драко резво вскочил.

— Поедешь сейчас с офицером Болтоном, поговоришь с задержанным.

— Сэр... У меня пока нет разрешения... Уильямсон пошёл оформлять, но...

— Потом не будет возможности, парень, иди сейчас.

Драко почувствовал, как кровь отливает от лица.

— Сэр, — тихо сказал он, — если мне сломают палочку, я не смогу потом сделать что-нибудь полезное. Это насовсем.

— Я не объясню это МИ-5, — так же тихо сказал инспектор Роджерс. — Мне и так надо будет вертеться как ужу на сковородке, чтобы придумать, зачем мне это.

— Иди, парень, — Дебора Смит положила руку Драко на плечо. — Прикроем.

— Обещания аврората — самые пустые обещания в мире, — криво усмехнулся Драко. — Ладно, я понял, сэр. Ещё какие-то задания на сегодня будут?

— Пока нет, но могут появиться.

— Хорошо, сэр.

Офицер МИ-5, неприметный тёмно-русый человек в сером костюме, словно почувствовал, что разговор полицейских окончен: встал и подошёл к Драко.

— У вас будет несколько минут наедине, — безэмоционально сказал он. — Я надеюсь, что это даст эффект, иначе моё начальство может не понять, зачем нам сотрудничать.

— Я сделаю всё от меня зависящее, сэр.

Ехали в машине МИ. Драко молча смотрел в окно; офицер не трогал его.

Мысли медленно ворочались в голове Драко. Конечно, он прекрасно знал, что о применении магии в присутствии магглов не станет мгновенно известно министерским. Драко же совершеннолетний и не под надзором, его палочка не отслеживается. Просто... Он мотнул головой, прогоняя обрывки неудачных формулировок и ловких отмазок. Просто он привык не нарушать... правила. Закон — здесь это называли так. Прийти к магглу и наложить на него пару-тройку заклинаний, пока никто не видит, казалось теперь неправильным. И если он сделает это... Ну, это как переступить черту.

Как первая авада.

Драко хмыкнул. Опять драматизирует. Собственная любовь к театральным эффектам смешила его самого. И Рэя, с которым он делил комнату с самого колледжа, тоже. Как-то Рэй притащил пылесос и торжественно вручил его Драко, заявив:

— Он чудовищно воет, громко и очень заунывно. Ты можешь пылесосить и страдать о своей тяжкой доле, он тебе подпоёт. Из вас выйдет потрясный дуэт, ты увидишь!

Дуэт и правда вышел что надо. Но Рэй всё равно засранец.

Итак, если отставить в сторону заламывание рук и завывания, Драко Малфой, у которого в активе все три Непростительных, страшно страдает из-за того, что нарушит Статут за полчаса до того, как ему выдадут на это разрешение. При том, что у него есть прямой приказ начальства. Как сказал бы Рэй, ну охуеть теперь. Или, как выразился бы драгоценный папенька, это, несомненно, весьма своевременные угрызения совести.

— Сэр, — сказал Драко, чуть переменив позу, — я слышал, когда этого человека задерживали, он кричал «Аллах акбар», это правда?

— Да, правда, — Болтон чуть заинтересованно посмотрел в его сторону, словно поощрял к продолжению беседы.

— Он мусульманин?

— Мы ничего не знаем об этом. Вообще-то он обычный белый парень из семьи прихожан англиканской церкви. Он мало говорит с нами, по крайней мере, говорил, когда я уходил от него. Возможно, что-то успело поменяться.

— Я правильно понял, что раньше инцидентов с наркотиками у него не было?

— По нашим данным, никогда. Он никогда ни за что не привлекался, даже свидетелем не проходил.

— Спасибо, сэр.

Имени задержанного Драко не знал — не тот уровень доступа. Довольно того, что им дадут пообщаться. Этот парень — добыча МИ-5.

— Твой полицейский значок даст тебе право войти внутрь, констебль, — снова заговорил Болтон, когда машина въезжала в ворота, знакомые каждому лондонцу, — но там держись меня и не самодеятельничай. Я проведу тебя к задержанному и потом выведу наружу, все разговоры внутри — не твоё дело.

— Да, сэр, — послушно ответил Драко.

— И молчи побольше, ехидина, — внезапно широко улыбнулся офицер.

— Да, сэр.

Молчать пришлось довольно долго. Болтон препирался с какими-то младшими офицерами, которые «просто выполняли свою работу и дайте им бумагу», кто-то куда-то бегал и кому-то звонил, но наконец Драко пропустили на второй этаж.

— Это — допросная, — негромко пояснял ему Болтон, — там сейчас находится наш горе-террорист. Ему оказали медицинскую помощь, так что он достаточно вменяем, чтобы отвечать на вопросы. Но особого желания сотрудничать я за ним не заметил. Не уверен, что ты сможешь чего-то от него добиться, но попробуй.

— Я попробую, сэр.

— Я понимаю, что ваше дело — расследование оборота героина, и его теракт вас интересует мало. Но если тебе удастся объяснить ему пользу общения с нами... Думаю, тогда мне будет легче при случае привести тебя сюда ещё раз.

— Не могу ничего обещать, сэр.

Болтон вздохнул и открыл дверь.

Усталый светло-русый мальчишка сидел за столом, подперев голову руками. На вид он был не старше Драко. Теракт, говорите? Взрывчатка, торговый центр, «Аллах акбар»? И героин, афганский героин.

— Привет, — сказал Драко, опускаясь на стул напротив парня. Тот не отреагировал. — Меня зовут Дерек, и мне, откровенно говоря, нет дела до тех, кто должен был сегодня умереть в том торговом центре. Это их вина, что они там оказались, я не хожу по таким местам в рабочее время. Меня интересует героин. Ты ведь раньше никогда не употреблял его, верно?

Теренс сейчас скорчил бы гримасу и проворчал: «Малфой, незачёт!». Слишком грубо, любой вменяемый человек немедленно поймёт, что полицейский не может так говорить. Но этот тип не был вменяемым, а Драко требовалось как можно скорее вернуться туда, где ему едва исполнилось пятнадцать. Тогда он был точно таким же и принял бы эти слова за чистую монету.

Опасная игра, на самом-то деле. Переносить свои проблемы, своё прошлое на другого человека — неправильно, это не даёт увидеть человека правильно. Но Драко готов был поставить на кон все деньги, которые у него имелись, и грядущую зарплату заодно: горе-террорист напоминает его самого так сильно, как один человек вообще может напоминать другого. И наверняка те ребята, которые говорили с ним раньше, напирали именно на ценность человеческой жизни, на чувство вины, просто обязанное появиться у него... Это не сработало. Значит, жизни других для него ничего не стоят. В отличие от его собственной, самой важной на свете жизни.

Мальчишка молчал. Драко сделал паузу и продолжил:

— Тебе никогда не было нужно. Ты же не такой, как эти ничтожества, которые дрожащими руками пихают шприц в вену. У них нет смысла в жизни, и они подменяют его мыльными пузырями. Но у тебя же был смысл! Что же случилось? Как ты попал в это дерьмо, парень?

— А это имеет значение? — он медленно отнял руки от лица, задрал подбородок — Драко продолжал узнавать в нём себя, как в зеркале. — Какая разница теперь?

— Ну, кто-то же сделал это с тобой. Какие-то ублюдки, которым стало тошно от того, что ты — богатый, умный, успешный, что у тебя впереди будущее. Они захотели лишить тебя его и преуспели. Ты не находишь, что они должны ответить?

Пальцы Драко медленно, словно нехотя вытягивали из рукава палочку. Дерево знакомо тыкалось в руку, гладкая поверхность...

Он всё не решался.

[КП]

— Их вы всё равно не поймаете, — презрительно скривился парень. — Вы на это неспособны.

— Ты говоришь так, потому что они годами орудовали возле тебя и их никто не ловил, да? Слушай, ты ведь достаточно умён, чтобы понимать: мы знаем больше, чем делаем. Где-то мелкую рыбёшку не трогают, охотясь за крупной; где-то засел продажный коп... Я могу тебе поклясться, что найду их. Для меня это дело чести, знаешь.

— С чего вдруг? — в голосе парня звучала откровенная издёвка.

Драко весело оскалился. Говорить с самим собой оказалось так просто. И так болезненно, но это сейчас не имело значения.

— Я тоже в своё время нарвался на таких ребят. Они почти сломали мою жизнь, но в последнюю секунду я спрыгнул. Нет, вру: через пару минут после последней секунды. И знаешь, что было дальше? Я выкрутился, а они умерли. Я смогу.

— Ты пацан, который слишком много о себе возомнил.

— Не больше, чем я в самом деле стою.

— Все вы так говорите. Докажи, что можешь хоть что-то.

Драко задумался.

— Они ведь не верят тебе, да? Ну, те, кто говорил с тобой до меня. Они не понимают... не поймут, если ты просто скажешь им, как всё было? Что однажды к тебе пришли ублюдки, которых ты знал давно, но брезгливо сторонился, и вдруг заставили с ними сотрудничать? Тебе расспрашивают: почему, да как, да с чего ты вдруг... И не верят, что бы ты ни ответил, верно?

Мальчишка снова вскинул голову; в его глазах мелькнула ярость. Сколько ему лет, шестнадцать? Меньше? Мерлин всемогущий, как давно это...

— Ты не понимаешь ни хрена! Я послал их нахуй, а они ржали и говорили, что я приползу к ним сам, и насмехались, как будто я уже у них в кармане. А потом я внезапно словил приход, и это было... Я не понял, как! Я не помню, чтобы брал у них что-то! Но это было круто, и я потом сидел такой и не понимал, зачем отказывался. И всё изменилось, даже эти чёртовы домашние задания вдруг обрели смысл. Я знал, зачем делаю каждый шаг в своей жизни, я впервые чётко знал, что... Зачем всё это. Передо мной было будущее, ясный путь, я просто шёл по нему... А потом он куда-то делся. Пропал, остались только эти ребята, дозы, исполнение глупых ритуалов, чтобы родители ничего не заметили. И тогда меня привели к этим... Ну... Не знаю, кто они. В тюрбанах. Они сказали, что пришло время мне сделать то, зачем я послан сюда... Я не помню, какую чушь они несли. Я знал, что это чушь. Но когда я принял дозу, их слова, именно их слова вдруг обрели смысл. И я пошёл и... Ну что, как ты это к делу пришьёшь, а, умник?

— Пришью. Кто дал тебе наркотик самый первый раз?

Он скривился.

— Чёрные у нас этим занимаются. Если ты не знаешь, кто, то ты ничего не знаешь.

Драко коротко кивнул.

— Я знаю.

— Ну вот они. И если ты спросишь меня, почему я взял, клянусь, я зубами тебе горло перегрызу.

— Я знаю, почему.

Драко очень старался выглядеть уверенным, спокойным, — тем самым типом, которого в своё время не хватило ему самому. Снейп пытался им стать, но не сумел. Не его образ совсем.

Парень был близок к истерике, и это было хорошо. Пальцы Драко наконец уверенно сжались на рукояти палочки, и невидимый луч заклинания мягко ударил в сидящего напротив. Теперь Драко знал, что проверять.

— Ты не первый, — спокойно говорил он, — с кем такое происходит. У профессиональных пушеров свои секреты. Но если мы найдём их — когда мы найдём их, — мы сможем доказать, что ты был жертвой в этом раскладе. Ты же не соображал ничего, парень! Они просто поимели тебя. Не говори ничего, я знаю, что ты скажешь. Игра в злого и доброго копа, я тоже смотрел сериалы, все дела... Я ничего от тебя не хочу. Я получил своё. Просто знаешь, у тебя ещё не всё потеряно. Вспомни мои слова, когда тебя выпустят отсюда.

Драко поднялся и вышел. Мальчишка провожал его недоверчивым взглядом исподлобья.

— Ну, как? — спросил Болтон. Всё это время он торчал у дверей.

— Нормально, спасибо. Особого доверия не добился, но кое-что узнал. Я пока ничего не могу доказать, вот иду раздобывать доказательства. Но на самом деле наши пушеры работали на ваших терров. Парень был под гипнозом. Сначала его заставили взять наркоту, потом, растормозив его сознание хорошей дозой, внушали ему... всякое. Он не понимает, что произошло, но не скажет вам об этом. Он пафосный тинейджер, ему важно быть крутым... Ну, вы понимаете. Реагирует на всякую детскую ерунду, а не на нормальную человеческую речь и логические аргументы.

— Он точно не задурил тебе голову? — прищурился Болтон.

— Точно, сэр. Я видал таких. Я... немного разбираюсь в гипнотехниках. Простите, закрытая информация.

— Даже от нас?

Драко пристально посмотрел на офицера.

— МИ-18. У вас есть их уровень доступа?

Болтон сморгнул.

— Да ты не так прост, как кажешься, парень. Нет, у меня нет их уровня доступа. Ты знаешь пушеров?

— Пока нет. Узнаю — доложу.

— Хорошо. Пошли, я выведу тебя отсюда.

До дверей они дошли молча. Открывая замок своей электронной картой, Болтон сказал:

— Найди их, ладно? Раз уж ты можешь.

Драко открыл рот, чтобы сказать: «Я не могу, я пока ещё недостаточно компетентен», но вдруг понял, что эти слова сейчас — совершенно не то, что нужно самоуверенному офицеру МИ-5.

— Хорошо, сэр, — кивнул он и вышел.

***

— Конфундус это был. Парень растерялся, потом ему всунули дурь и внушили, что он хотел её принять. Потом ещё и ещё. И конфундили под кайфом. Бьюсь об заклад, это не наши чёрные пушеры делали, они магглы.

— То есть волшебник или под разиллюзионным, или под обороткой? — понимающе спросил Уильямсон.

— Именно, — кивнул Драко. — Парень не видел никаких посторонних, пока его не познакомили с арабами. Экспертное заключение по Конфундусу я могу дать.

— А в департаменте по связям с магглами из него легально сделают экспертное заключение о применении гипноза, — поддакнул Уильямсон, — чтобы вы могли дать ему ход у себя. Я узнавал, как это делается.

— Тамошних пушеров я беру на себя, — угрожающе сказала Сара, — я их хорошо знаю, объяснимся.

— Если они ещё живы, — задумчиво добавил Теренс.

— И помнят что-нибудь, — скептически произнесла Дебора.

— Я другого не понимаю, — подал голос инспектор Роджерс. — Героина было много. Куда дели остальной?

— Постараемся сегодня выяснить, сэр, — отозвалась Сара. — У меня есть подозрение, что его в основном везут транзитом куда-то дальше, а небольшую часть толкают здесь наиболее удачливые пушеры, уже достаточно наглые, чтобы связаться с героином. Малфой, с тебя допрос Холдена.

— Да, мэм. Я поеду прямо сейчас.

— Можно с тобой? — внезапно встрял Поттер.

Драко посмотрел на него озадаченно.

— Ну, валяй. Только иллюзию какую-нибудь наложи, а то смеху будет — на пару месяцев хватит.

Поттер скрипнул зубами, но кивнул. Драко покосился на него и возблагодарил небеса, что шрам от метки у него под рукавом, а не на лбу, и выглядит, как обычный шрам.

Все засранцы района реагировали на копа по фамилии Малфой одинаково: насмешками. Драко дорогого стоило не дать выхода своим эмоциям и не объяснить им наглядно, почему констебль Д. Малфой — это не смешно, а страшно.

Может, и хорошо, что сейчас с ним будет Поттер? А то сорвётся ещё... Сейчас это легче, чем раньше.

— Нет более наглого народа, чем малолетки, — говорил Драко, когда они шли к дому Холдена. — Они знают всё про свои права и твои обязанности, и им страшно нравится заставлять тебя говорить с ними, как будто они крутые дядьки. А с чувством меры у них совсем плохо, и с инстинктом самосохранения тоже.

— Да уж, — буркнул Поттер, — с пожилыми леди намного приятнее общаться.

— Однозначно, — кивнул Драко. — Не сомневался, что тебя тоже к ним гоняют.

— Чаще, чем тебя к котятам, — уверенно подтвердил Поттер.

Драко ухмыльнулся.

— Котятами я горжусь. Если честно, пожилыми леди тоже. Здравствуйте, мэм, можно нам поговорить с Джеймсом?

— Он ничего не сделал, — с вызовом заявила высокая худая женщина с убранными в пучок волосами. — Он совершенно точно ни в чём не виноват.

— Мы не собираемся предъявлять ему обвинения, мэм. Просто хотим уточнить пару деталей, и всё.

— Очень жаль, что мне нельзя просто выставить вас отсюда, хотя я вроде как и имею на это право, — с чувством произнесла женщина. — Заходите, чёрт бы вас побрал. Джеймс! Иди сюда. Постарайтесь не отнимать слишком много нашего времени, пожалуйста.

— Спасибо, мэм.

Джеймса Холдена Драко помнил плохо. Имел с ним дело пару раз, когда был ещё патрульным и выслушивал глупые шуточки от группы подростков. Зато Джеймс Холден помнил его хорошо и, конечно, не преминул это показать.

— А, констебль Малфой. Здравствуйте. Хорошо, что вы зашли, я всё хотел спросить, вас в маггловские копы сослали или вы сами сбежали, чтобы в Азкабан не сесть?

— Джеймс, ты говорил, что не знаешь имён тех людей, которые продали тебе героин. С тех пор, как ты это сказал, ничего не изменилось?

— А гиппогрифов вы до сих пор боитесь?

— Джеймс, если ты не будешь отвечать на мои вопросы, мне придётся притащить тебя в участок, и разговор станет несколько менее вежливым.

— Кстати, а экзамены из школы своей вы сдали? Судя по всему, учились вы не очень.

— Джеймс, ты меня слышишь?

— О, я понимаю, реалии маггловского мира слишком сложны для вас. Так я объясню: пушеры не приходят к тем, кто попался на крючок, чтобы сообщить, как их зовут.

— От кого исходила инициатива? Ты искал возможности купить или тебе предлагали?

— Мне предложили. Я не стал отказываться. В жизни всё надо попробовать, знаете.

— Ты знал, что именно тебе предлагают?

— Нет, конечно, я что, похож на идиота? Думал, это что-то полегче.

— Больше они к тебе не подходили?

— Я вообще их не видел после того, как меня загребли ваши коллеги. И, предупреждая ваш следующий вопрос: нет, я не знал точно, что в моей школе продают наркотики. Предполагал, потому что все говорят, будто их можно купить на каждом перекрёстке. Но точно не знал. Всё?

[КП]

— А до того ты видел их? Не зная имён?

— Да, думал, они старшеклассники. Не знаю, так ли это.

— Белые, чёрные?

— Двое чёрных и белый помладше на побегушках у них. Я это всё уже говорил, вы плохо читаете не с пергамента?

— Бывает. Когда пишешь гусиным пером, буквы выходят крупнее, чем когда применяешь лазерный принтер. Спасибо, Джеймс. Надеюсь, ты больше не попадёшь в подобные неприятности.

Когда они вышли, Гарри тихо спросил:

— И часто у тебя такое?

— Постоянно. Итак, это, скорее всего, банда, которую хорошо знает Сара. Кстати, копам он сказал, что вообще не помнит тех ребят. «Я не обращаю внимания на расы, я не расист, а вы?» Поттер, не надо так на меня смотреть. Да, прикинь, не только тебе доставляет неприятности мировая слава. Ты вообще неуникальный персонаж. Надеюсь, это была благая весть.

— Может, посидим где-то?

Драко рассмеялся.

— Из тебя отвратительный психоаналитик, серьёзно. Не надо, я в порядке. Если честно, меня куда больше нервирует необходимость снова работать с волшебниками. Я как будто возвращаюсь назад, мне это не нравится.

— Палочку всё время с собой носишь?

— Конечно. Мало ли, что случится.

— Приходилось применять?

— Буквально пару раз.

— А... Прости, что я спрашиваю, но... Тому стрелку ты глаза отводил?

Драко дёрнулся. Ненавидел себя за это, но дёрнулся.

— Ты не можешь не копаться в жизни других людей, Поттер?

— Извини, — шрамоголовый придурок покаянно опустил голову.

Драко немного помолчал, потом нехотя ответит:

— Нет, не отводил. Я упал неудачно, правую руку мне ребёнок придавил... Я говорил безостановочно, успокаивал его. Я не умею колдовать, не прекращая говорить, мне надо хоть мысленно заклинание произнести. И рукой дёргать было тогда... Опасно. Малец плакал, у него только что маму убили, лишнее движение могло заставить его заорать. Я ответил?

— Да. Извини.

Злость пришлось унимать долго. Драко шагал по улице, а в голову упорно лезли воспоминания о той ночи. Вечер, людная улица, чокнутый стрелок, палящий во все стороны, и острое чувство бессилия. Оружия у патрульного полицейского не было, только палочка, да и ту применить бы не удалось: ублюдок стоял так, что авада угодила бы в дерево или в стену. Женщину неподалёку от Драко убило рикошетом. Она грузно осела на землю, и её малыш сначала испуганно застыл, а потом заплакал, тихо, но явно расходясь. Драко привык ориентироваться в боевых ситуациях: он мог бы выйти туда, откуда авада достанет убийцу, но шансов, что тот увидит движение раньше и дёрнет дулом, было больше. На аваду нужно хотя бы несколько секунд, а палец стрелка уже на спусковом крючке... Малыш плакал, и Драко ясно понял: убийца слышит звуки и идёт сюда. Его не было видно, но выстрелы приближались. Сейчас он застрелит мальца, потом Драко... Успеет ли Драко его заавадить раньше? Сомнительно. Времени на то, чтобы преодолеть страх, тревогу, превратить их в узконаправленное желание убить, слишком мало... Нет, он бессилен.

Осознав это, Драко сделал шаг в сторону, дёрнул на себя ребёнка... Точно как на тренингах. Упасть, прикрыть ребёнка собой, лежать тихо, как мышь. Он шептал на ухо малышу какую-то чушь, неважно какую, лишь бы успокоить. Маленькое тело давило на его руку, в неё впивалась палочка, и в голове Драко мелькнула отстранённая мысль: «Не сломалась бы». Потом ему стало смешно: сколько раз он сам всем весом налегал на палочку, когда катался по земле от круциатусов Лорда, и ничего, выдержала, а тут четырёхлетка. Малыш всхлипывал всё тише, выстрелы раздавались и раздавались... Но они отдалялись. Стрелок ушёл. Пошёл дальше, убивать других, а Драко всё лежал и успокаивал ребёнка.

Потом он слышал резкие крики, другие выстрелы, и винтовка убийцы перестала стрелять. Драко подождал ещё немного, пока не услышал своё имя. Его звали коллеги — знали, что он должен быть здесь, его маршрут. Тогда он встал, отряхнул брюки, взял малыша на руки и пошёл к копам.

Убийца лежал на асфальте, в луже крови, как и его жертвы. Драко отдал ребёнка врачам, а потом, ничего не понимая, смотрел, как его обнимают, хлопают по плечам и говорят, что он молодец.

Он ничего не сделал. Он был бессилен и не смог этого изменить — в который раз. Но они все почему-то говорили, что он молодец, что его надо ставить в пример другим, что он осознал свою беспомощность в этой ситуации и вместо того, чтобы по глупости нарваться на пули, спас ребёнка... Он — спас? Этот тип продолжал стрелять, а он ничего не делал! О чём они все говорят?

Драко до сих пор не понимал, за что ему тогда объявили благодарность и почему так сиял инспектор Роджерс. Какая-то извращённая, совершенно непостижимая маггловская логика. Но обсуждать это с Поттером он совершенно точно не собирался.

Только не с Поттером.

***

Дома было тихо и темно. Рэй ещё не вернулся — впрочем, так и планировалось: у него вечерняя смена в патруле. Они с Драко служили в соседних участках, но расписание друг друга знали назубок.

Рэй не рвался в детектив-констебли, ему и так работалось вполне неплохо. Патрульный из него вышел хороший, но не фанатичный; по крайней мере, на девочек он всегда оставлял время. А ещё — на визиты домой, в большую и дружную родительскую семью.

Его мама, большая чёрная женщина, работала директором одной из местных школ, а отец — менеджером по персоналу в сети супермаркетов. Приличная семья, отправившая старшего сына в колледж и искренне переживавшая, что младший растёт обалдуем. Но Рэй преподнёс родителям сюрприз, подавшись не в преступники, а в полицейские.

Мать им гордилась, отец переживал за него. А сам Рэй вдохновенно мечтал о головокружительной карьере, которая должна была закончиться в кресле начальника участка. Когда Драко сказал, что не метит в начальники, Рэй страшно удивился.

— А куда ж ты хочешь тогда, чудик? — спросил он.

Драко посмотрел на него насмешливо.

— В Ярд, конечно, — ответил чопорно.

Рэй заржал.

— А, точно! Как я сразу не сообразил-то! Ну конечно, это самое то для тебя, биг босс!

Рэя ему подсунули сразу, как только он поступил в колледж. Весёлый чёрный парень беззлобно смеялся на неприспособленностью Драко к жизни и учил его разговаривать «нормально», взамен требуя научить его самого говорить «как премьер-министр». Они подружились быстро и так крепко, что в полицейском общежитии тоже стали жить вместе.

Драко от этого, по его собственному мнению, была только польза. Например, Рэй никогда не мешал ему пафосно страдать, хотя иногда сбивал настрой, сообщая что-нибудь вроде:

— Эй, ты же всё равно глубоко несчастен, так помой заодно посуду, хуже не станет. Это достойный фон для настоящих страданий, бро!

Трагично мыть посуду, а также трагично вытирать пыль и трагично завывать на пару с пылесосом Драко научился довольно быстро. Единственное, что до сих пор не удалось Рэю, — это заставить его трагично мыть сортир. Драко упорно утверждал, что делает достаточно работы по дому и Рэй может взять на себя хоть что-нибудь, а трагичность предполагает публику, что в случае с сортиром невозможно.

В общем, жилось им вполне весело. Особый колорит добавляли девушки Рэя, постоянно меняющиеся, но всегда чёрные, и внезапные — всегда без предупреждения — визиты его родни. Драко уже привык держать в холодильнике лишнюю еду, чтобы даже в самой критической ситуации не остаться голодным после тяжёлого рабочего дня.

Вообще-то вечерние дежурства Рэя его более чем устраивали: он использовал их для упражнений в зельеварении. Нормальную лабораторию обустроить было, конечно, негде, котёл на газовой плите — убогое оборудование, но что есть, то есть. Драко постоянно помнил, что Грейнджер обходилась и меньшим, и это придавало ему уверенности. В конце концов, точно известно, что сварить сложное зелье в таких условиях возможно.

Но Феликс фелицис... Это была наглость. Драко честно планировал начать с веритасерума и рассчитывал, что тот удастся раз на третий, но... Смешно сказать: Поттер раззадорил.

Если быть совсем уж откровенным с собой, выходило ещё смешнее. Драко отчаянно не хотел ударить в грязь лицом перед Поттером, прямо как в детстве. Вроде бы уже давно другие авторитеты появились, ан нет: тому, кто вечно у него выигрывал, всё так же хочется что-то доказать.

Легче всего было доказать, что Драко — лучший коп, чем Поттер, но это не годилось. Больно просто оказаться лучшим, когда ты учился два года, а он — три, ты сначала бегал по улицам, узнавая не только каждого живущего здесь человека, но каждый канализационный люк и каждый кирпич в каждом доме, а он сидел в кабинете и принимал вызовы, чтобы передать их другим. Это всего лишь опыт и больше ничего. С таким же успехом можно гордиться, что отлично питавшийся и развивавшийся физически Драко в тринадцать лет был выше недоедавшего в детстве Поттера.

Впрочем, в зельях Драко всегда был сильнее. Ерунда какая-то выходила. Вроде как он пытался что-то доказать Грейнджер.

Вспомнилось понимающее лицо Теренса, и стало противно.

— Дурак ты, Малфой, — зачем-то сказал он вслух. — Поттер, Грейнджер... Себе ты опять что-то доказываешь. Сколько можно уже? Самому-то не надоело?

Зелье вело себя подозрительно хорошо. Драко следил за ним со всё возрастающим недоверием, но оно старательно скрывало истинные намерения, несомненно, преступные. И даже цвет поменяло правильно, нагревшись в последний раз, поднявшись к самому верху котла и опав, словно снятое с огня закипевшее молоко. Теперь ему следовало настояться, и если верить рецептуре, готово оно будет намного позже, чем они раскроют это преступление. Драко перелил зелье в прозрачную колбу и ещё раз пристально осмотрел. Золотистое, как и положено. И запах тот же. Очень осторожно Драко попробовал Жидкую удачу на вкус — совсем чуть-чуть, буквально пару капель. Хм, вроде нормально. Не может такого быть, с первого раза сварить нормально Феликс фелицис с его уровнем? Глупости. Надо подождать несколько дней и посмотреть, что пойдёт не так.

И сходить за растопырником, а то последний извёл на эту глупость. Ну блажь ведь — вместо чего-то нужного потратить время и ингредиенты на зелье удачи!

[КП]

Драко отнёс колбу в свою спальню и пристроил на стеллаже, за книгами. Температурный режим там соответствующий. Теперь надо завести таймер, чтобы не прозевать мясо...

Звонок в дверь был внезапен.

Не то чтобы такие внезапности редко происходят в полицейском общежитии, но на миг Драко растерялся. Он успел распланировать вечер, и вдруг что-то вмешалось. Наверняка не очень приятное: со дня встречи с Поттером с ним не происходило ничего приятного.

Однако открыв дверь, он расплылся в улыбке. На пороге стояла Нэнси Линкольн, мать Рэя.

С этой достойной женщиной Драко познакомился, когда у неё лопнуло терпение. Рэй всё обещал привести домой странного белого парня, с которым его свели судьба и администрация колледжа, но обещаниями всё и ограничивалось. При первой же встрече с миссис Линкольн, которая в конце концов пришла в гости сама, Драко понял, почему Рэй так странно себя вёл.

Рэй был весёлым, шумным, наглым, но вместе с тем — удивительно деликатным. Он никогда не расспрашивал Драко о его прошлом, не смеялся, когда тот не знал каких-то элементарных вещей. Достаточно было сказать: «Это связано с моим прошлым», и Рэй прекращал расспросы. Он видел, что Драко неприятно вспоминать, и уважал его чувства.

Не такой была Нэнси Линкольн. Она задавала тысячу неудобных вопросов и настаивала на ответах. Она лезла в твою жизнь бесцеремонно, хотя и у неё были принципы: она никогда не сплетничала о тебе с посторонними (а с тобой — о посторонних) и всегда искренне старалась помочь. Драко стоило немало нервов выстроить границы при общении с ней и втолковать ей, что они нерушимы.

Нет, Нэнси Линкольн не была дурочкой. Всего лишь директором школы в не самом благополучном районе. Если директор не знает чего-то о своих учениках, это может стоить им жизни или свободы. Поэтому миссис Линкольн больше всего напоминала Драко большой, выкрашенный яркой краской асфальтоукладчик.

— Привет, парень, — сказала она, и Драко поскорее отпрыгнул от двери, чтобы его не снесли с дороги. — Рэй всё ещё на работе?

— Да, мэм. Будет через час с небольшим, если ничего не случится.

— Вот и прекрасно. Мне надо поговорить с тобой.

— Почему именно со мной? — Драко послушно пошёл за решительно устремившейся в кухню миссис Линкольн.

— Потому что Джей-Би — твой клиент.

— О, — сказал Драко, не придумав ничего более умного.

Джей-Би он помнил. Они с Сарой работали над тем делом вместе: наркоторговля и осторожное налаживание связей с торговцами людьми, с явным намерением в дальнейшем работать более плотно. Возглавлял преступную группу ни много ни мало директор школы; сейчас он отбывал свой немаленький срок, а подростков, замешанных в этом, распределили по разным школам и присматривали за ними.

В частности Нэнси Линкольн и присматривала.

Джей-Би был одним из тех подростков, развязный чёрный, легко внушаемый, падкий на лесть и преклоняющийся перед авторитетами. Отличная мишень для преступников. Драко в своё время удалось найти с ним общий язык, но потом он перешёл в школу миссис Линкольн, то есть на территорию другого участка, и дальше им занимались другие копы.

— Слушай, я не хочу сразу кого-то обвинять, — миссис Линкольн уселась за стол и стала выгружать гостинцы, без которых никогда не приходила, — но я практически уверена, что он толкает дурь. А ещё у меня в школе происходят странные вещи, я не знаю, связан ли с этим Джей-Би, но кто-то же это делает. Вот послушай, что я тебе скажу. Одна девочка — я тебя с ней познакомлю, если захочешь, — заказала дозу. Она на самом деле в завязке и сделала это специально для меня. Ей сказали принести деньги после уроков в пустой кабинет, а через пару часов зайти туда и забрать товар. Мои ребята дежурили у кабинета, спрятались под лестницей, со двора следили за окнами. У меня там целая организация, «Армия директора» они себя называют.

Драко поперхнулся.

— Зря смеёшься, — с вызовом продолжала миссис Линкольн, — они правда хорошее дело делают. Много хороших дел. Но тут... Понимаешь, они клянутся, что в кабинет никто не заходил. Но в назначенное время Тиша зашла туда и взяла из тайника в парте пакет с дурью.

— Могу я на него взглянуть?

— Тебе-то зачем, экспертам отдай. Вот, я принесла, — к румяным булочкам, выложенным на стол, присоединился небольшой пакет с белым порошком. — Знаешь, я хочу, чтобы ты пришёл к нам, именно ты, и я объясню почему. Уж прости, тебе эта тема неприятна, я понимаю, но о тебе ходят всякие... слухи. И Джей-Би, к слову, один из тех, кто их распространяет. В школе хватает людей, которые верят, будто ты можешь больше, чем другие, а значит, врать тебе бесполезно.

— Но это не помешало Джей-Би толкать дурь, верно?

— Ты не понимаешь. Он панически боится, что ты придёшь за ним. Именно ты. Не полиция, не судья. Ты. Он впечатлительный мальчик, ты же знаешь.

— Хорошо, что за чушь они обо мне рассказывают?

Миссис Линкольн закатила глаза.

— О, если я начну пересказывать всё, мы просидим здесь до утра! Ты убил трёх насильников, которые издевались над девочкой, дочерью эмигрантов, не понимающей по-английски. Так зелёными вспышками — раз, раз! — и все попадали. Ты приказал вору занести всё, что он украл, обратно в магазин, а потом отжаться двести раз, просто так, потехи ради. Когда какой-то тип попытался сбежать от тебя, ты просто притянул его к себе заклинанием, он летел по воздуху, дико вереща. А если задержанные не дают тебе показания, то, о-о, они страшно жалеют об этом, да! Потому что ты знаешь такие штуки, которые развяжут язык любому, только сначала он обделается пару раз и сорвёт голос. По вечерам ты превращаешься в белого хорька и подслушиваешь разговоры в бандах. В общем, страшный ты человек, вот что. Слушай, устрой им там какие-нибудь спецэффекты, хочешь, я помогу. Мне надо, чтобы это прекратилось.

— Я понял. Я завтра же зайду к вам в школу, мэм. Мне понадобится место, где мы сможем потолковать с Джей-Би наедине.

— Мой кабинет подойдёт?

— Вполне, если там никого не будет. И, если можно, демонстративно выключите всё электрическое.

— Хорошо, а зачем?

— Ну, в книжках написано, что магия несовместима с электричеством.

— А, ладно, повыдёргиваю все штепсели из розеток и оставлю на видном месте. Ну, всё, я побежала, оставь Рэю хоть пару булочек.

Проводив миссис Линкольн, Драко зашёл в спальню, вытащил из-за книг едва остывшую колбу с золотистым зельем и озадаченно повертел в руках.

— Этого не бывает, — убеждённо сказал он колбе и поставил её на место. Постоял немного, усмехнулся. — Ну надо же.

И пошёл на кухню. Основная часть булочек должна быть уничтожена до прихода Рэя, у него диета.

Да. Диета Рэя — отличная отмазка.

Глава 9

Зайдя утром в участок, Дебора с радостным удивлением увидела Мэри Торнхилл на месте. Обычно Мэри носилась где-то весь день, появлялась поздно вечером, быстро писала отчёт, докладывала о результатах и снова исчезала. А Деборе хотелось пообщаться с этой магглой поближе, она ей нравилась — весёлая, дружелюбная, не заносчивая.

Только вот времени на общение было как-то отчаянно мало.

Сама Дебора уже устала носиться по домам волшебникам и говорить, говорить, говорить. Беседы с теми, кто обращался в Мунго с признаками наркотического опьянения — где взяли наркотик, кто посоветовал, кто присутствовал во время разговора? Беседы с колдомедиками, подробнейшие расспросы о пациентах. В общем, она делала то же, что и Мэри, только в меньших объёмах. Всё-таки магглов невероятно много.

Мэри как-то сунула ей брошюрку, набранную крохотными буквами. Там рассказывалось, как полицейским разговаривать с обычными людьми, которые могут оказаться причастными к делу, а могут и не оказаться. Как экономить время, как извлекать информацию не только из слов, а из гримас, жестов, даже из позы, принятой собеседником. Дебора сначала с недоверием, а потом со всё возрастающим энтузиазмом осваивала её, страница за страницей, применяла данные там советы один за другим. Это и правда работало. Магглы действительно знали толк в расследованиях.

От этой мысли было немного обидно. Разве не волшебники должны уметь больше благодаря своей магии? Разве магглам не приходится совершать много лишних действий из-за того, что они не могут колдовать?

Хотя, если подумать, в том и дело. Им приходится делать много нудной работы, и они пытаются минимизировать её. Это разумно.

— Привет, Мэри, — весело сказала Дебора. — Здорово, что ты здесь. Мы что, первые сегодня?

— Привет. Инспектор уже у себя, а ещё забегал Теренс, получил какое-то задание и убежал. У меня есть кое-что, по поводу чего я хотела с тобой посоветоваться — ну, или с кем-нибудь из ваших. Я нашла свидетеля, который видел одного из людей, выходящего из того гаража. Мы составили фоторобот — примерный портрет. Можешь посмотреть?

— Да, конечно. Ужасно интересно, как вы находите людей.

— Так и находим. Делаем фоторобот, изображение рассылается всем, если коп видит человека на улице — задерживает и проверяет.

— Хм, какое забавное изображение. Послушай, а я, кажется, знаю, кто это! Очень похоже на Беллама Доуэрти, хаффлпаффца на год младше меня.

— Для вас человек до конца жизни хаффлпаффец, гриффиндорец или кто-то ещё, да?

— Да, а у вас не так?

Мэри рассмеялась.

— У нас сотни школ, и факультеты везде разные, как ты себе это представляешь?

— А, ну да. Я всё время забываю, как же вас много. Можно мне взять этот... фоторобот? Я должна получить санкцию на задержание.

— Да-да, конечно, бери. И знаешь... Не восприми это как недоверие или что-то такое, но было бы здорово, если бы мы допросили его сообща, и желательно при участии Сары.

[КП]

Дебора посмотрела на неё серьёзно.

— Да, я понимаю. Я и в самом деле вижу, насколько круче вы работаете. Не пойму, как вышло, что у нас ничего этого до сих пор не знают. Такое ощущение, будто кто-то специально держал нас в неведении, чтобы беспрепятственно совершать всякие преступления. Надеюсь, это просто моя фантазия.

— Скорее всего, фантазия. Людям ужасно не нравится узнавать, что они, такие опытные, вдруг стали менее профессиональны, чем молодёжь, только потому, что где-то там продвинулась вперёд какая-то дурацкая технология. Беги, подруга, время — деньги.

***

Изгвазданную в каком-то дерьме аврорскую мантию, в которую были завёрнуты значок, палочка и очки, нашёл и притащил в участок Теренс.

— Поттер, твоё? — выдохнул он, шмякнув на стол пакет с уликами. На боку прозрачного пакета лоснилась надпись «Улика 4».

— Моё, — сразу ответил Гарри. Ему не надо было разворачивать мантию, чтобы сказать это точно: на внутренней стороне вывернутого рукава виднелась нашитая Джинни петля для палочки. Удобный крепёж, который они придумали ещё в школе, сообща, всей Армией Дамблдора найдя наиболее удобный вариант.

Теренс выложил остальные пакеты: палочка, очки, брюки и даже нижнее бельё.

— Значок на мантии, — пояснил он. — Я не стал откалывать, взял как было.

— Рассказывай, герой, — скомандовала Сара. — Держи пончик. Поттер, будешь пончик?

— Буду, спасибо.

— Итак, леди и джентльмены, — начал Теренс, оседлав ближайший стул, — моя история началась, когда к нашей тёплой компании присоединилась МИ-5. Раз в деле замешаны афганцы, подумал я, возможно, следует искать их там, где водятся афганцы. Ну, это показалось мне логичным. И я пошёл к одному из своих бывших коллег, который занимается психологической работой с мигрантами. Детектив-сержант Иствуд не даст мне соврать, статистика гласит, что наркоторговцы обычно избегают общения с психологом — или, напротив, общаются с ним крайне плотно, чтобы произвести благоприятное впечатление и отвести от себя подозрения. Однако же вторые встречаются намного реже первых. В общем, я выяснил, возле каких домов стоило бы походить и позадавать вопросы. И в один прекрасный момент мне ожидаемо повезло. Я наткнулся на бродягу, который однажды ночью стал свидетелем странного разговора. Начать с того, что возле дома, где жила афганская община, ночами обычно не разгуливают прилично одетые белые. И уж тем более редко афганцы на них орут, используя такие выражения, что даже бродяга впечатлился. Здесь отдельно замечу, что наш афганец очень хорошо говорил по-английски, хотя и вставлял время от времени слова на незнакомом бродяге языке, видимо, от избытка чувств. Содержание его речи, пересказанной мне моим собеседником, я подробно записал, вам же расскажу вкратце: афганец ругал белого за ослиную тупость и за то, что его детские выходки поставили под угрозу всё предприятие. «Немедленно выкини, идиот! — кричал он. — Сейчас же! И чтобы я видел!» А дальше произошло совсем уж невообразимое: белый, к тому времени уже красный как помидор, схватил афганца за руку, и они исчезли. А потом, примерно через полчаса, когда мой бродяга уже уверился в том, что ему всё показалось, афганец вернулся один и молча зашёл в дом. В общем, я купил бродяге пива и чипсов, а потом облазил все мусорники в радиусе получаса пешей доступности от того дома. И, как видите, нашёл.

— И что же, всё... так просто? — растерянно спросил Гарри. — Этот парень просто испугался и выкинул то, что украл у меня, и всё? Сначала украл, а потом его пристыдили, и он выбросил, вот и вся история?

— Увы, друг мой, всё очень просто, но это вовсе не радует. Если честно, я предпочёл бы, чтобы мы имели дело с запутанной интригой. Видишь ли, этот белый, по словам бродяги, был очень, очень молод. И если мы раньше пришли к правильным выводам, то вся эта компания состоит из совсем юных молодых людей. Людей, которые едва ли понимают, что делают. Для них значимым мотивом является «поразвлекаться хочу» и «это же так прикольно». Понимаешь, Гарри, это же так прикольно — убить кого-нибудь из палочки Мальчика-Который-Выжил! Или заявиться куда-нибудь в аврорской мантии и, скажем, заявить: «Всем оставаться на местах, это ограбление!». Или не заявлять, а просто скомандовать: «Так, все ценности на стол, по нашей информации, у вас хранится запрещённый артефакт». Да обхохочешься просто! «Хулиганские мотивы» это по науке называется. Только понимаешь, какая штука: весёлые молодые ребята выполняют работу для скучных взрослых дядек. И дядькам их развлечения вовсе не по вкусу. Ничего эти эмигранты не понимают в хорошей британской шутке.

— Думаешь, дураки в опасности? — мрачно спросил Уильямсон.

— Ещё в какой. Кстати, мистер Уильямсон, вы не подскажете, кто из ваших живёт поблизости от той мусорки, где я это нашёл?

— Сейчас выясним. И арестуем его, пока не поздно.

— Да уж, это просто не передать насколько в его интересах.

— Господа полицейские, — Уияльмсон поднялся, — давайте, наверное, теперь вы к нам. В смысле, я приглашаю вас в министерство магии. Волшебников удобнее допрашивать там.

***

— Здравствуй, Джей-Би, — значительно сказал Драко.

Подросток подпрыгнул на месте и резко обернулся. В его глазах плескался ужас.

Однако же, здорово эти ребята умеют себя накручивать.

— Мне жаль, что ты пренебрёг моим советом, Джей-Би, — грустно произнёс Драко. Они стояли на школьном дворе, и на них смотрело несколько десятков пар глаз. Было тихо. — Я не просто так тебе его дал тогда. Что ж, придётся нам вместе расхлёбывать то, что ты натворил. Пойдём, поговорим.

— Я... сэр... — Джей-Би был настолько напуган, что Драко испугался, не упадёт ли бедолага в обморок прямо здесь.

— Не лепечи, а иди со мной, — резко сказал он. — Я не буду тратить время на ритуалы вежливости, я тебе не нянька сопли вытирать.

На миг перед глазами вспыхнул Малфой-мэнор, силуэт Родольфуса в дверном проёме. Властный голос: «У меня не так много времени, чтобы возиться с тобой. Реагируй быстрее».

Спасибо, дядя. Твоя наука была весьма нелишней. Экспресс-курс выживания от Родольфуса Лестрейнджа помогал и под круциатусами, и в бою, и даже во время учёбы в колледже. Умение быстро собраться, перенаправить силы, сообразить, отреагировать лишним не бывает.

Да и само осознание того, что тебя чему-то научил лучший боевик магической Британии, придавало уверенности в себе. До сих пор придавало: Драко надменно мотнул головой, отбрасывая чёлку с лица, и только потом сообразил, что копирует манеру Родольфуса.

Да ладно. Сгодится.

Школьники перепуганно смотрели, как Драко, прямой как палка, пересекает двор, а за ним понуро плетётся Джей-Би.

Так, молча, они зашли в директорский кабинет. Взгляд Джей-Би метался из стороны в сторону — штепсели, вытащенные из розеток, действительно лежали так, что не заметить их было невозможно. Драко уселся в кресло Нэнси, закинул ногу на ногу.

— Итак, Джей-Би, сейчас ты расскажешь мне всё-всё, подробно и не пропуская ни одной детали. И прежде всего — кто. Имена, внешность, места встреч, всё о них. У тебя очень крупные неприятности, парень. Осознай это.

— Сэр, послушайте меня, я... Я не могу! Не могу говорить об этом! Я правда не могу, я не выдумываю, я... — его трясло, лоб покрылся испариной.

Драко предостерегающе поднял руку.

— Не шуми. Ты не можешь говорить, потому что они пригрозили тебе чем-то, или потому что не можешь?

— Потому что не могу! — взмолился Джей-Би.

— Хорошо, а петь рэп ты можешь?

Парень задумался. Наморщил лоб, пытаясь сообразить.

— К-кажется, могу, сэр, — протянул неуверенно. — Я попробую.

Драко готов был поклясться, что впоследствии Джей-Би стыдился каждой строчки того импровизированного рэпа, ведь не пристало чёрному парню, искренне восхищающемуся культурой своих заокеанских братьев, демонстрировать кому-то такой некачественный продукт. Но констебль Малфой, в способности которого он верил свято, не оставил ему выбора.

Из рассказа Джей-Би выходило, что он поиздержался и попросил денег взаймы у старого приятеля. Тот денег дал, но немного, и предложил свести Джей-Би с хорошими парнями, которые дадут больше «за совсем мелкую услугу». Так Джей-Би познакомился со странными белыми, которые не стесняясь продемонстрировали ему волшебные палочки — отнюдь не для того, чтобы перекрасить в другой цвет его футболку.

Угрозы пополам с пытками предсказуемо привели к тому, что Джей-Би стал послушно продавать в школе героин. Но куда больше, чем произошедшее с ним самим, его ужасало состояние приятеля.

— Льюис, он... он стал таким, ну, понимаешь... — речитативом тараторил Джей-Би, не забывая отбивать на столе ритм и время от времени делая руками резкие жесты, — глаза как стеклянные, а потом они посадили его на стул, пока говорили со мной, и он такой сидел, тупо лыбился, как будто под кайфом, но он не был под кайфом, это что-то другое, да. И он говорил мне, это самое прекрасное на свете чувство, и никакой приход с ним не сравнится, и если я стану стараться, то мне дадут это почувствовать, и ты знаешь, я не старался как следует, бро. Я не хочу такого, нет, лучше пусть вывернут меня наизнанку!

— Ты знаешь, как их зовут, Джей-Би?

— Я не знаю, бро, они мало говорили друг с другом, да. Но один другого назвал как-то, Ксено... Ксено...

— Ксенофилиус? — удивился Драко.

Джей-Би замотал головой.

— Не-е! Иначе как-то.

— Ладно, с этим разберёмся. Парень, ты понимаешь, в какой переплёт угодил?

— Да, сэр, — тихо сказал Джей-Би, опустив голову.

— Где это было? Ты можешь привести меня на это место, или показать его на карте?

[КП]

Джей-Би открыл рот, чтобы ответить, и вдруг его глаза едва не выкатились из орбит, он схватился за горло и захрипел. Драко поморщился. Когда малолетки берутся за серьёзные тёмные проклятия, вечно что-то идёт не так, и потом не снимешь нормально плоды их самодеятельности. Лучше бы они с него Нерушимый обет взяли или Империус наложили.

— Прекрати, — Драко резко взмахнул рукой. — Сейчас всё закончится, уймись и не дёргайся. Ты нужен мне живой, значит, пока что с тобой ничего не случится. Уймись, я сказал! Успокойся и дыши ровно, ты сам на себе петлю затягиваешь.

Джей-Би смотрел на его рукав, как будто оттуда должна была выползти змея, и постепенно начинал дышать свободнее.

Карман рубашки чуть нагрелся. Там лежало вчетверо сложенное разрешение на применение магии к магглам. Сегодня оно ещё действительно, Драко помнил точно, а теперь оно и само напомнило, что он не нарушает закон: отреагировала печать на магическом контракте.

— Вот что, Джей-Би, — задумчиво протянул Драко, — сейчас ты заснёшь. Это самое лучшее для тебя. Пока ты будешь спать, я избавлю тебя от... проблемы, и ты дашь показания. Подробные. Понял?

Парень закивал.

— Отлично. Ты же не один, кто толкает здесь дурь, верно? Тише ведь продал не ты.

— Я не очень старался, сэр, — жалобно повторил Джей-Би.

— Хорошо. Спи. Я теперь знаю, кто это делает, хотя и не понял до сих пор, что на них нашло. Ну, что ты смотришь на меня? Спи, — Драко повелительно взмахнул рукой. Из его рукава, на который так прислально смотрел Джей-Би, вылетело небольшое розовое облачко, похожее на порцию сладкой ваты. Глаза подростка закрылись в тот самый миг, как облачко коснулось его груди.

Драко поднялся с места, криво усмехаясь.

Иногда быть пафосным засранцем, обожающим всё драматизировать и устраивать театрализованные представления по любому поводу, бывает полезно.

Когда он выходил из кабинета директора, свет в школьных коридорах на миг погас.

Глава 10

Гарри ужасно соскучился по друзьям. Эта мысль внезапно настигла его, когда он стоял перед дверьми дома, который магглы проходили, не замечая. Дверная ручка здесь была точно как в Норе, и Гарри вдруг вспомнилось, как давно он не приходил к тестю с тёщей. От Норы мысль метнулась к Рону с Гермионой, и Гарри пообещал себе: ближайшие же выходные посвятит друзьям. Сходят куда-нибудь, или все вместе помогут Молли делать огромный пирог, чтобы хватило на семью, или просто посидят у камина с чашкой чая. А то что-то он совсем одичал в своей берлоге.

На самом деле у Гарри Поттера никогда не было недостатка в компании, точнее, в желающих составить ему компанию. Все хотели постоять рядом с героем, поговорить с ним или посидеть за столом, желательно в людном месте, чтобы видело побольше знакомых. Коллеги, в том числе старшие и намного более опытные, откровенно смотрели ему в рот, уверенные, что он сейчас переубивает тапком всех маленьких волдемортов, затаившихся в их ведомстве и мешающих эффективной работе, а более мелкие неприятности уничтожит взглядом. От него ждали высокого профессионализма, ждали, что он сам всё знает, и ничему толком не пытались его научить. Гарри смотрел на Малфоя и отчаянно ему завидовал.

Всеобщее поклонение его пугало, злило, расстраивало. В конце концов Гарри научился держать дистанцию со всеми, кроме самых близких друзей, но самые близкие друзья, как и он, собственно, были постоянно заняты. От них тоже ждали подвигов и свершений, а сопротивляться этому давлению они умели хуже, чем Гарри. Гермиона была слишком ответственной, Рон слишком ценил, что в него верят. В итоге они виделись очень редко.

Гарри думал, что сильно устаёт на работе и пора идти в отпуск. Пообщавшись с маггловскими полицейскими, увидев среди них Малфоя и понаблюдав за ним, он вдруг понял: это не усталость. Это одиночество. Гарри просто очень устал быть один. Кингсли хотел, чтобы он разобрался, что именно так изменило Малфоя, и Гарри старательно сравнивал теперешнего констебля с тем мальчишкой, которого знал в школе. И ясно видел пока одно: Драко Малфой больше не был одинок. В школе у него имелись только Крэбб с Гойлом, которых вряд ли можно назвать друзьями. А теперь, сравнивая прошлое и настоящее, Гарри понимал, что скорее именно он похож теперь на того мальчика, общавшегося по сути только с двумя дуболомами, а перед остальными игравшего нужную роль.

Да, надо оторваться наконец от дел и пообщаться с друзьями. А то совсем плох стал, торчит перед домом преступника вместо того, чтобы проводить задержание.

Гарри глубоко вдохнул и открыл дверь дома. Значок аврора позволял ему быть своего рода Алохоморой, вскрывая все замки — если, конечно, в кармане аврорской мантии лежал приказ о задержании или обыске. Большинство волшебников к такому не привыкли. Откровенно говоря, многие и не знали, что в их дом в любую секунду может зайти аврор, — не представлялось случая. Поэтому Джонатан Холливелл встретил его ленивым:

— Мам, так когда уже обед? Ты говорила, к часу, уже начало второго.

Белобрысый, немного одутловатый — вряд ли жир, скорее парень отекает, — он напоминал Гарри нечто среднее между Дадли и Драко. Ассоциации такие ассоциации; будь он жертвой преступления или просто свидетелем, Гарри бы наверняка вспомнил Луну Лавгуд или Стюарта Мидоуэя, одного из авроров.

Он не стал разводить долгие беседы. Просто связал парня заклинанием, уже связанному сообщил, что он задержан по подозрению в нападении на аврора при исполнении, а также в совершении некоторых других преступлений, о чём ему подробнее сообщат в аврорате, и активировал «портключ задержания», который должен был перенести их обоих в министерство.

Он и перенёс. Но несколько не туда, куда ожидал Гарри.

***

Ступефай прямо в лоб, похоже, становился для младшего аврора Поттера дурной традицией. Да и вообще как-то его лоб неоправданно много страдал. Увидев прямо перед собой вспышку и успев осознать, что вокруг — вовсе не стены родного аврората, Гарри шарахнулся, и заклинание прошло сквозь взметнувшуюся мантию.

Наверное, надо было погеройствовать, но Гарри вспомнил Малфоя, который так и не понял, что поступил правильно. После неприятного разговора с самим Драко Гарри расспросил его инспектора, и тот охотно объяснил, за что хвалили тогда ещё совсем зелёного констебля.

Вовремя понять, что ты бессилен, и не пытаться геройствовать попусту, — именно то, что должен делать младший аврор, когда его подводит выданный министерством артефакт. Так что Гарри упал ничком, как будто Ступефай достиг цели, и навострил уши.

Будь рядом опытный Пожиратель или хотя бы аврор, он бы наверняка заметил крохотную заминку, однако Гарри повезло. Ему вообще часто везло.

— Что за чушь? — запоздало отреагировал Холливелл. — Какое вы имеете право?..

— Увы, мой мальчик, он действительно имеет право, — раздался знакомый голос, и Гарри остро захотелось потерять сознание по-настоящему. Он не видел говорящего, но очень хорошо себе представлял. Заодно ему стало ясно, куда он попал: департамент по защите от опасных существ. — Я же говорил тебе! Я предупреждал вас всех! Почему вы меня не послушали? Почему ты, лично ты меня не послушал?

— Это опять ты, мерзкий старик, — прошипел Холливелл.— Почему ты вечно лезешь в наши дела?

— В ваши?! — возмущённо переспросил Амос Диггори. — Это мои дела! Это я рассказал вам... Впрочем, давай не будем говорить здесь.

— Из-за него? — краем глаза Гарри видел, как Холливелл мотнул головой в его сторону.

— Да. Ещё придёт в себя, проблем не оберёшься. Идём ко мне.

— Не хочу я к вам идти! Просто отпустите меня отсюда!

— Нет уж, молодой человек, вы пойдёте со мной и не только выслушаете всё, что я сочту нужным вам сказать, но ещё и сделаете то, что я велю! Шутки кончились! Вы разыгрались, пора с этим заканчивать. Я не дам вам превратиться из хороших, добрых мальчиков в неуправляемую машину насилия.

Диггори подошёл к Холливелу и, судя по его сдавленным ругательствам, резко поднял на ноги.

— Шагай, мой мальчик, шагай.

[КП]

Гарри почувствовал, как вокруг его тела обвиваются прочные верёвки. Это, конечно, минус, но ничего непоправимого.

Помимо прочего очень не хотелось ударить в грязь лицом перед полицейскими. Зрелище Малфоя, цедящего: «Ну, аврорат, как обычно, ни на что не способен», отравляло ему существование.

Палочка послушно прыгнула в руку из удобной петли в рукаве. Гарри одними губами прошептал заклинание, и верёвки опали. Приглушённые голоса Амоса Диггори и Джонатана Холливелла слышались из-за двери; Гарри осторожно поднялся на ноги, поправил очки, просканировал пространство на охранные и сигнальные чары — удобный всё-таки артефакт наколдовали ему Джинни с Гермионой. С виду обычные старенькие очки, а на деле — отличный помощник аврора.

Сигналки здесь были. Осторожно огибая отдельные половицы, Гарри подобрался к двери личного кабинета Амоса.

Декоративные шторы в цветах Хаффлпаффа очень пригодились: за ними можно было спрятаться, не опасаясь, что кто-нибудь войдёт сюда и увидит подглядывающего аврора. Гарри прошептал ещё одно заклинание, придуманное специально для таких случаев Гермионой, и стена перед ним стала прозрачной — только для него, разумеется.

— Развяжи меня, ты, старый маразматик! — возмущённо потребовал Холливелл.

Амос Диггори расположился за большим столом светлого дерева, такой монументальный, как будто судья перед преступником. Джонатан полулежал в неудобной позе на кушетке в углу кабинета.

— Не хами мне, Джонатан. Ты пока что без палочки и связан. Напоминаю, что твоя палочка — в кармане у мистера Поттера, и исключительно я решаю, будет ли у меня две палочки или у нас обоих по одной.

— Ты всего лишь старый дурак, который возомнил себе невесть что. Решил, будто управляешь всеми, да? Великий манипулятор, и по слову твоему сдвинутся горы? Ты можешь хоть в аврорат меня сдать сейчас, всё равно будет не по-твоему, а по-моему.

Холливелл кипел от возмущения — или боялся? Почему он хамит, от гнева или от страха?

Явно пытаясь сбросить верёвки, он резко мотнул головой, и в какой-то момент Гарри смотрел ему прямо в глаза. Этот взгляд заставить его отщатнуться: точно так же смотрел Малфой, когда стоял напротив него в Малфой-мэноре, твердя, что не знает, не уверен и оставьте его, пожалуйста, в покое.

Да он зажат между молотом и наковальней, просто не хочет этого признавать. И хамит, подсознательно желая, чтобы ситуация наконец разрешилась хоть как-то.

Гарри стиснул зубы. Долго ли каждая ситуация психологического насилия будет напоминать ему Малфоя? Это какая-то нездоровая зацикленность.

Диггори же, кажется, просто злился: игрушка разбушевалась и не слушается. Да, определённо, так возмущается кукловод, когда марионетка прямо посреди представления срывается с поводка.

— По-твоему, говоришь? Это как? Шутки ради станете воровать чужие палочки, артефакты, может, министра украдёте вместе с креслом? Замечательное развлечение, не спорю, но скажи мне, Джонатан, что заставило тебя думать, будто тебе это сойдёт с рук? Не то ли, что я прикрываю вас прямо из министерства? Пока ты ещё можешь избежать наказания и зажить нормальной жизнью, Джонатан. Воспользуйся этой возможностью! Иначе твоё будущее будет разрушено. Ты правда хочешь потерять всё из-за каких-то магглов?

— Не из-за магглов, а из-за прибыли, и не потерять, а приобрести, — буркнул Джонатан.

— Ах, вот как? А ты знаешь, Ричард говорил мне, что эти арабы, или пуштуны, или как их там, запугивают вас. Якобы они угрожают вам, а вы трусливо соглашаетесь выполнять их приказы. Это тоже приобретение? Джонатан, остановись! Ты переходишь границы, и я не смогу тебе помочь, если ты продолжишь делать это!

Гарри покачал головой. От пафосных речей сводило челюсти. Ну ладно, юноши любят такое, а Диггори-то чего? Взрослый человек вроде бы.

— Вот только не надо корчить доброго Мерлина, — огрызнулся Джонатан. — Вы ведь тоже нам не добра хотите. Это всё, эта каша, которую вы заварили, — это же из-за министра, да? Чтобы показать всем, какое он ничтожество, не может ни с чем справиться? О, вы переменились в лице, значит, я угадал! Впрочем, это было несложно. Так вот, я уже видел сегодняшний «Пророк». И огромный заголовок на первой странице: «Кингсли Шеклболт утверждает, что среди нас ещё много скрытых приспешников Волдеморта, даже в министерстве. Грядут увольнения?». Вы испугались, что уволят именно вас, верно? Это же так легко: обвинил в тайном сочувствии Волдеморту — и пинком под зад под восторженный рёв толпы. И что же вы задумали? Принести нам всех в жертву, чтобы выгородить себя? Может, подправить нам память, да пусть мы искренне верим, будто сами всё это придумали? Сдать нас в аврорат и стать героем? Именно поэтому вы мне не развязываете руки, да? Я вам не верю. Я ни единому слову вашему не верю. А те, кого вы так презрительно называете не то арабами, не то пуштунами, — реальная сила. Да, они требуют соблюдать правила игры. Но и сами их соблюдают, им можно верить, в отличие от вас. И цели у них более высокие, чем просто вышибить одного дурака из кресла, чтобы занять его место.

Диггори посмотрел на Холливелла с сочувствием. Медленно поднявшись из кресла, он стал ходить взад-вперёд по своему небольшому кабинету, скользя рассеянным взглядом по светло-жёлтым стенам. Холливелл следил за ним взглядом. Гарри тихонько, стараясь не шуметь, начал открывать дверь — по миллиметру, незаметно, пользуясь тем, что в кабинете горела одна лампа на столе у Амоса.

— Магглы убивают друг друга не первое тысячелетие, Джонатан. В этом нет ничего высокого. Мы же пытаемся решить проблемы мирно, не проливая крови. Но тебе, видимо, это кажется скучным. Ты переобщался с магглами, мой мальчик. Разумеется, я не собираюсь сдавать вас в аврорат или делать другие ужасные вещи, в которых ты меня обвиняешь. Я вам друг, а не враг. Напротив, моя цель — помочь вам избежать ответственности за дурные поступки, хотя вы не должны были их совершать, я просил вас держаться в рамках!

— Что?.. — Джонатан попытался вжаться в жёсткую кушетку, глядя, как Амос внезапно стал заваливаться набок. — Что это за фокусы, старик?

— Это Петрификус Тоталус, — сказал Гарри, заходя в кабинет. — Я подумал, что вы оба наговорили достаточно и можно прекращать вашу беседу. Сам пойдёшь или тебя чарами тащить?

***

— Сержант, вы допросите потом Джей-Би? Его скоро приведут в нормальное состояние.

— О чём, Малфой?

— Ну, я так понял, он сотрудничал напрямую с волшебниками и, что важнее, видел афганцев. Может дать показания о применении к нему пыток, в частности запрещённых заклинаний. С ним сейчас работают в Отделе Тайн, на него наложили проклятие, чтобы он не мог разболтать ничего...

— В Отделе Тайн? Так ты иди туда и присмотри за ними, а то мало ли... — пропыхтел Гарри, вваливаясь с двумя задержанными.

— Ого! — хором сказали Малфой и Уильямсон.

— Как бы они не грохнули парня, маггл же, чего церемониться, — Гарри прислонил Холливелла и Диггори к стеночке и выпрямился, разминая спину. — У нас тут небольшой заговор с целью свержения министра, — пояснил он.

Малфой кивнул и выскользнул за дверь.

— Погоди, — озадаченно спросил Уильямсон, — то есть вот это всё: торговля наркотиками, теракт на маггловских улицах, нападение на тебя, — это всё делалось просто ради того, чтобы сместить министра? Серьёзно, что ли?

— У меня есть версия по этому поводу, сэр, но я, с вашего позволения, не стану озвучивать её в присутствии подозреваемых. Уверен, первый же допрос всё прояснит.

— Допрос и последующий разбор полётов, — кивнула Сара Иствуд, — а то у меня тут есть кое-какая информация, думаю, она понадобится.

— Хорошо, тогда давайте начнём, — сказал Уильямсон. — Гарри, у меня к тебе просьба. Когда мы узнаем имена, прихвати Малфоя, если он к тому времени уже появится, и задержите всех немедленно. Мы не должны дать им уйти.

— И уничтожить улики, — напомнил инспектор Роджерс.

— Да, конечно, и это тоже. Итак, кого допросим первого?

— Думаю, вот этого типа, — сказал инспектор Роджерс, указывая на Дебору Смит, с воинственным видом тащившую ярко-рыжего парня. — Он явно растерян и немного оглушён, проще взять в оборот. А эти двое пусть пока посидят, подумают над своим поведением. Они же не могут общаться?

— Не могут, — подтвердил Гарри.

— И мы оставим при них мисс Смит, — добавил Уильямсон. — Дебора, кто это у тебя?

— Беллам Доуэрти, сэр, — доложила Дебора, — я опознала его по фо-то-роботу. Он был в этой компании!

— Отлично, давай его в ту комнату, а сама присмотри за этими задержанными. Пойдёмте, леди и джентльмены.

— Сэр, я должна вам сказать, что мой портключ работает некорректно. Вместо аврората он выкинул меня в департамент защиты от опасных существ!

— И у тебя тоже? — поднял голову Гарри. — Похоже, они все перенастроены.

— Тогда дай мне свой, я поправлю, — сказал Уильямсон. — Это дело пяти минут, давай быстрее.

Допрос вели довольно агрессивно, то один, то другой набрасывался на растерянного Доуэрти с вопросами, причём магглы начали, словно бы задавая тон, а Уильямсон радостно перенял их манеру. Гарри следил за происходящим, чувствуя себя стажёром на практике. Такого он ещё не видел.

— Где вы храните героин? — спрашивала Сара, наклонившись к Белламу почти вплотную.

— Какой героин? — пытался было отпираться он, но Сара резким движением бросала на стол пакетик:

— Вот этот, который вам дают арабы. Адрес склада?

— Я не знаю никакого…

— Ты врёшь, и это значит, что у тебя будут проблемы. Подумай хорошенько, стоит ли тебе ухудшать свою участь, судьи не любят плохих мальчиков, которые отпираются. Сколько было в последней партии?

— В последней?..

— Ну да, в последней. Вы до утра провозились, больше, чем обычно? Сколько?

— Я не...

— Не взвешивал? Ладно, допустим. В котором часу вы встречались с арабами, чтобы передать им деньги?

[КП]

— Парень, делать вид, что ты ни при чём, немного поздно, — к Доуэрти подошёл Теренс, навис над ним угрожаюше. — Зато если ты станешь поразговорчивей, суд может пойти тебе навстречу и назначить наказание полегче. Отвечай офицеру, когда вы встречались? Всегда вечером или только в тот раз?

— Всегда, — Беллам как-то разом сник. — В девять, иногда позже.

— Хорошо, умница. Кто деньги отдавал, ты?

— Иногда я, иногда Ричард. Пару раз Хорнус Стретчфилд ходил, но правда пару раз.

— Понятно. Адрес склада?

Парень раскрывался как-то постепенно, рывками, то начиная отвечать на вопросы, то вдруг упорно застревая на «не знаю», «это был не я». Но постепенно процесс двигался — и имена подельников выплывали как бы сами собой.

— ...А потом Мэтт Ходжинс сказал, что если попробовать это на магглах, не будет ничего страшного, никто же не узнает...

— Это — это Империус? — уточнил Уильямсон.

Глаза Доуэрти забегали.

— Ну... да. Но это не я! Я не делал этого! Я не умею вообще! Это Джонатан и Хорнус...

У Гарри было чёткое ощущение, что парня выжали, как лимон. Постепенно картина становилась ясна. Юные волшебники сначала продавали наркотики другим волшебникам, потом им стало этого мало, и торговать с магглами показалось не самой плохой идеей. Тем более на магглах можно было ставить интересные опыты. Чистое знание, практически не развлечение, а научные исследования!

Гарри было противно слушать всё это. Он уже собирался уходить на задержание — все имена вроде бы уже были названы, — когда появился Малфой. За ним по воздуху летели носилки с каким-то парнем, пребывавшим не то без сознания, не то в трансе.

— Сержант Иствуд, вот...

— Тсс. Иди сюда, расскажи мне быстренько на ухо подробности, не мешай следственному действию.

Малфой послушно подошёл, навис над ухом Сары и быстро что-то зашептал. Она кивала — не то Малфою, не то сбивчиво отвечающему на очередной вопрос Доуэрти.

— Хорошо, — негромко сказала она наконец, — когда он в себя придёт?.. Ладно, как раз успеем с этим типом разобраться. Иди с Поттером, там есть кого задерживать.

— Да, мэм.

Гарри поднялся, ни слова не говоря, и они вдвоём вышли за дверь.

— Ксеномальтус, да? — спросил Малфой, уже оказавшись у камина.

— Ага. Странное имя у парня.

— Дурацкое, — Малфой поморщился. — Его родители — магглорожденные, которым просто захотелось назвать сына позадуренней. А что, у имён бывают значения, да? Ну и ладно, зато красиво. Не надо так на меня смотреть, я не считаю всех магглорожденных идиотами. Просто некоторым из них лень разбираться в деталях и они искренне верят, что главное в магическом мире — сказочный антураж, и если назвать дочерей, например, Беляночкой и Розочкой, все воспримут это как должное. Это как чистокровные волшебники, увидевшие где-то ночную сорочку и решившие, что это бальное платье.

— Ага, или тот тип, который разгуливал по улицам Йорка в рыцарских доспехах, уверенный, будто это нормальная маггловская одежда.

— Вот именно. Многие люди не любят разбираться, просто чистокровные обычно лучше знают латынь и греческий. Так что имя Ксеномальтуса — бедняга! — действительно объясняется происхождением его родителей. Пойдём к нему сначала? Я с ним шапочно знаком... В общем, я с такими умею.

— Что именно умеешь?

Малфой усмехнулся.

— Знаешь, есть такая профессия — драма-квин. Надеваешь перья и идёшь работать. У меня хорошо получается.

***

— Что ты делаешь? — шёпотом спросила Мэри. Было уже темно, она устала и проголодалась, но любопытство всё ещё горело в её глазах.

— Проверяю, есть ли здесь люди, — так же тихо ответила Дебора. — Вроде бы нету, но какие-то чары на это место определённо наложены. Так что мы идём первыми.

Если верить подозреваемым, именно здесь, на одном из складов транспортной компании, хранился героин. А ещё — ящики с неизвестным волшебникам содержимым. Инспектор Роджерс подозревал, что там взрывчатка для терактов, и хотел вызвать МИ-5 или хотя бы группу захвата, но Уильямсон убедил его, что если склад охраняется чарами, здесь и спецназ поляжет. А допрошенные волшебники в один голос заявляли, что среди афганцев, с которыми они имели дело, были не только магглы.

— Может, вы и ведёте дознание лучше нас, — заявил Уильямсон, — но колдуем мы определённо лучше вас. А против некоторых проклятий маггл ничего не сделает, каким бы тренированным он ни был.

Роджерс неохотно согласился, что они наведаются на склад и если он не защищён кучей афганских боевиков, опечатают его и отдадут взрывчатку разведке, а если волшебники обнаружат, что внутри есть вооружённые люди, отступят и пустят вперёд профессионалов. Группа захвата на всякий случай ждала в автобусе неподалёку.

Вооружённых людей здесь не было, но ни полицейские, ни авроры ни на секунду не допускали мысли, что склад с героином и, возможно, взрывчаткой для терактов не охраняется вовсе.

Тёмные, давно не крашенные стены, плотно пригнанная металлическая дверь. Тишина. Крыльцо поскрипывало под ногами, словно пыталось предупредить: здесь воры!

Авроры, вскинув палочки, медленно вступили на территорию. За ними осторожно крались полицейские.

— Чувствую себя, как в кино, — шепнула Мэри Теренсу.

— В кино у тебя был бы пистолет, — тоже шёпотом ответил тот. — Надо было всё-таки группу захвата вперёд посылать, а то с дубинкой и грозным «Полиция, остановитесь!» много не навоюешь.

— Здесь нет людей, — напряжённо сказала Дебора. — Совершенно точно нет. Не с кем воевать... Вроде бы.

— Охранные чары есть, — пробормотал Уильямсон. — Сейчас не будет...

Авроры осторожно работали, одно за другим разрушая странные, чуждые заклинания. Принцип их действия был ясен и они, по счастью, представляли из себя чистую тёмную магию, так что умений Уильямсону и Деборе Смит хватало.

А вот остроты слуха немного не хватило. Шорох мягких лап они услышали за миг до того, как леопард прыгнул.

— Назад! — рявкнул Уильямсон, резко разворачиваясь, и магглы резво отскочили к самым дверям.

В воздухе из ниоткуда взялись толстые верёвки и накинулись на разочарованно ревущего леопарда: не достать до людей, никак не достать! Удар — тело леопарда рухнуло на пол, две лапы спружинили, ещё две успели стянуть верёвки. Зверь отчаянно вертелся и отбивался от них, разрывал когтями и зубами.

— Да убейте же его! — выдохнула Сара.

— Да ты что, его допросить надо! — крикнула в ответ Дебора, швыряя в леопарда ещё одним связывающим заклинанием.

— Это животное! — в голосе Мэри слышались панические нотки. — Животное, как ты его допросить собралась?

Леопард взревел, дёрнулся снова — верёвки жалобно затрещали. Авроры сыпали заклинаниями, и наконец мощные лапы были спутаны как следует.

— Ты правда думаешь, — спросил Уильямсон, осторожно подходя поближе к зверю, — что животное оставили бы здесь охранять склад? Обычное животное, которое бы не понимало, чего от него хотят, и рвалось на свободу любой ценой? Спросим утром, как звать этого представителя фауны.

— Оборотень, что ли? — обалдело спросил Теренс.

— Я практически убеждён. Так, а вот теперь давайте сюда свою группу захвата, потому что мы тут все заклинания поснимали, наверняка скоро появятся хозяева. Надеюсь, Поттер с Малфоем уже нашли тех двух последних обалдуев, которые так некстати отправились кататься на лодках.

— Ну нифига себе, — восхищённо сказала Мэри, рассматривая рычащее и неистово бьющееся в путах животное. — Настоящий оборотень! А можно я его сфоткаю?

***

— Нет уж, Гарри, субординация субординацией, а я хочу слышать твою версию событий, — сказал Кингсли, с суровым видом наливая в чай сливки. — Отчёт Уильямсона я прочитаю потом. Расскажи мне ты, что там у вас выяснилось.

Гарри снял очки и потёр переносицу.

— Ну, ты же сам знаешь, что есть целая партия волшебников, которые хотят тебя снять с должности.

— Я бы сказал, эта партия составляет большинство в министерстве. Нет, я бы сказал, есть три таких партии, их объединяет желание снять меня с должности и они составляют абсолютное большинство моих подчинённых. Чувствую себя не то Снейпом, не то Скримджером.

— В общем, Амос Диггори решил, что надо ускорить этот процесс. Протокол его допроса — готовый сценарий жалостливой пьесы. Он убеждён, что страна в опасности, что силовые структуры не смогут оказать сопротивления реальной угрозе, и решил напугать людей угрозой фальшивой, пока не случилось непоправимое.

— В смысле выдумать преступление, пока оно не случилось на самом деле?

— Ну да. И он подговорил группу молодых балбесов поизображать из себя преступников. То есть вроде как ничего серьёзного, шалости, но такие... угрожающие. Сначала ему пришла в голову светлая идея засветить где-нибудь использование тёмных артефактов в хулиганских целях — магглов там попереворачивали чтобы и всякое такое, на что никто никогда внимания не обращает, но тёмные артефакты должны были это самое внимание привлечь. По его плану, авроры бы немедленно решили, что появились какие-то последователи Пожирателей.

— Откровенно говоря, это бы вы и решили.

[КП]

— Не спорю. Но достать нужные артефакты Диггори не смог. Коллекция Лестрейнджей, месторасположение которой он по случайности знал, оказалась ему не по зубам. И тогда он придумал план поинтереснее. Сын одного из его друзей купил у магглов какой-то дискотечный наркотик и всю ночь танцевал без устали. Ему страшно понравилось и он рассказывал об этом всем желающим. Диггори когда-то слышал, что наркотики — зло, и восхищённые речи парня его озадачили. Он попытался выяснить, что к чему, и выяснил достаточно, чтобы ухватиться за дерзкую мысль. Опасность для здоровья волшебников, бесконтрольно ввозимая из мира магглов, — что может быть лучше, чтобы обвинить министра в бездействии? Всё должно было произойти очень быстро. Через прессу общество бы внезапно узнало, что охвачено эпидемией наркотизма. Конечно, волшебников-наркоманов можно вылечить, но для нагнетания массовой истерии этот факт не имеет значения. Главное, чтобы эта новость прогремела как гром среди ясного неба, подать поярче, ну ты понимаешь. При этом он не собирался раскрывать карты до конца, то есть мы так и не должны были узнать, кто же распространял наркотики среди магов. Министр ничего не сделал, и всё. А как только министр сменился бы, всё это немедленно бы прекратилось. По крайней мере, так хотел Амос.

— Какой-то слишком идеальный план.

— Именно. Конечно, всё пошло не так. Прежде всего, Диггори нашёл не тех магглов. Вместо обычных наркоторговцев он наткнулся на «Аль-Каиду» — арабских террористов. Они зарабатывают на наркотиках деньги и на эти деньги потом организовывают теракты. Диггори не представлял, сколько денег им надо, не понимал, что какое-то там ничтожное по размерам магическое сообщество для них — вообще не цель.

— Но почему тогда они согласились сотрудничать?

— Расширение рынка всегда расширение. И потом, они изначально планировали использовать этих парней более широко, чем рассчитывал Диггори. Так или иначе, Диггори их свёл, но волшебники мало что знали о маггловском мире и довольно быстро спалились. Даже Малфой спалился, хотя знал больше, а эти особо не обращали внимания на то, что делают. Это же магглы, они тупые, чего их стесняться. И те арабы, которые с ними общались, сообщили о них начальству. Мол, они ведут себя странно, вы велели о таких говорить.

— А они велели?

— С ними были волшебники, и они боялись, что их выявят. Они же колдовали здесь. Поэтому их люди должны были сообщать им о любых странностях, мистике и прочих подозрительных вещах. К тому времени наши юные волшебники уже поняли, что нарушать закон — очень весело. Люди вокруг стали казаться им мелкими букашками, судьбой которых они могут играть. Они затеяли эксперименты по соединению наркотика и магии, накладывая разные заклинания на находящихся в наркотическом опьянении волшебников — сначала это были волшебники, как и хотел Амос. Получались интересные эффекты, и это тоже их развлекало. А потом к ним пришли арабы с серьёзным разговором. Убедившись, что парни не связаны с авроратом и всё ещё не представляют, с кем имеют дело, арабы — афганцы среди них тоже есть, но меньшинство — вскружили им голову идеей держать в страхе весь мир. Управлять людьми — что может быть интересней? Тем более им показали и волшебников-арабов, то есть в их глазах те были вполне достойными людьми, почти равными им самим.

— Мда, я смотрю, милых, добрых ребят выбрал Амос для своих затей.

— Он считает их милыми мальчиками, попавшими под дурное влияние. Не его влияние, конечно.

— Но выбрал безошибочно, однако. Хорошо, продолжай.

— С тех пор наши волшебники по сути были всего лишь инструментами в руках террористов. Им было велено расширить деятельность, что и планировалось изначально; им помогли подгрести под себя мелкие подростковые банды, в том числе ту компанию чёрных, к которой принадлежал Джей-Би — маггл, которого Малфой притащил в Отдел Тайн, тебе докладывали. Под руководством террористов волшебники познавали мир магглов и приходили к убеждению, что смогут там царить. Ведь это так просто, магглы так легко подчиняются, если на них надавить.

— Сами они, конечно, из другого теста сделаны.

— Само собой. Беда в том, что они упорно не понимали, в какую серьёзную организацию вляпались. Их самодеятельность иногда ставила всех под угрозу — как тогда, когда они напали на меня. Глупая бравада одуревших от безнаказанности людей. Они ведь могли просто сказать мне: ой, простите, сэр, мы не думали, что шумим, мы уже уходим и впредь постараемся никого не беспокоить. И всё, я бы ничего не заподозрил. С ними стали разговаривать резко, но они считали себя самыми крутыми и грубили в ответ. Те двое, которые якобы отправились кататься на лодке и чьи тела мы выловили в Темзе, оказались наиболее невежливыми и стали первыми жертвами, но я уверен, что были бы не последними, если бы мы не вмешались. Недоволен был и Диггори: нападение на аврора явно выходило за рамки «простых шалостей», кроме того, он не хотел, чтобы его «милых мальчиков» заметили раньше времени, а то и нашли, чего доброго. Как это стыкуется с его уверенностью в твоей полной бездарности, я не представляю.

— Да очень запросто стыкуется, Гарри. Я, конечно, ни за что их не найду, но если они станут делать глупости, могут случайно попасться. Не потому, что я такой молодец, а потому, что нельзя старших не слушаться.

— В общем, как бы то ни было, Диггори им тоже выдвигал претензии, но они не слушали. А он ничего не делал, потому что... Я не знаю, почему. Не хотел верить, наверное. План же такой продуманный, такой умный, не может быть, чтобы он не сработал.

— Это называется «инертность мыщления», Гарри, — поморщился Кингсли, — свойственно очень многим людям. Итак, что мы имеем в сухом остатке? Кучу волшебников-наркоманов, которые считают, что с ними не происходит ничего плохого, и их ещё долго придётся лечить, и не меньше, а то и больше, магглов-наркоманов, психика которых повреждена кроме наркотиков ещё и заклинаниями?

— Именно так. Некоторых людей террористы пытаются использовать в своих целях, и мы, к сожалению, не знаем пока, какое именно влияние на них оказывалось, мало ли, может, кто-то твёрдо знает, что должен через три года взорвать Букингемский дворец. Это всё ещё будет долго выясняться. Как и некоторые мелочи у нас, например, кто перенаправил все «портключи задержания» с аврората на кабинет Диггори в тот самый день, когда мы должны были задерживать его «мальчиков». Это же кто-то из сотрудников.

— Прекрасно. Хоть что-то хорошее в этой истории есть, Гарри?

— Ну, мы их поймали, — неуверенно сказал Гарри. — Кроме того, у нас получилось неплохое сотрудничество с полицией, взаимовыгодное, я бы сказал. Я думаю, мы ещё многому у них научимся. А! И ещё твои главы департаментов наверняка на какое-то время притихнут!

— Ладно, будем считать, ты меня утешил. Главы департаментов действительно притихнут, тем более я их ещё и прижму слегка, пока есть возможность. Как Джинни сыграла вчера?

— Понятия не имею. Приду домой, спрошу.

— Кошмар. Надо что-то делать с этим графиком. Ты имеешь право бывать на матчах собственной жены!

— Совершенно согласен с вами, господин министр. В следующий раз никакие дела меня не остановят, это уже решено.

— Ты сам-то себе веришь?

Они оба невесело рассмеялись.

— А оборотень?

— А что оборотень? Он из террористов, великодушно отпустил охрану на ночь полнолуния.

— Нет, я не об этом. Никого не покусал?

— К счастью, нет. Показания, правда, отказывается давать, ссылается на плохое знание языка. Малфой говорит, врёт.

— Малфой-то откуда знает?

— У него есть знакомый, араб, Омаром зовут. Они вместе «делали проект в колледже», как он выразился. Малфой сам по-арабски не говорит, так, несколько слов знает.

— Но далеко идущие выводы делает, — усмехнулся Кингсли. — Как это на него похоже. Ладно, иди домой, поздно уже. Главное — помни: никому нельзя доверять!

— Постоянная бдительность, — кивнул Гарри.

[КП]

Эпилог

— Слушай, Поттер, что мне своим сказать, а?

— В смысле? — не понял Гарри. Малфой задал вопрос внезапно, безо всякой связи с предыдущим разговором.

— Да понимаешь, они уверены, что всё это сотрудничество, несомненно, полезное и всё такое, вы организовали ради каких-то своих целей. Далеко идущих. Что мне им сказать?

Гарри улыбнулся. Интересно, Малфой действительно считает, что единственная причина образования совместной группы впервые за сто лет — его беспокойство о том, что коллег могут заобливиэйтить? Он настолько наивен или настолько высоко себя ценит?

Опять вспомнился разговор с инспектором Роджерсом, выражение лица Малфоя, когда он говорил о спасённом ребёнке, и Гарри стало стыдно. Драко Малфой привык к бессилию, к тому, что его действия ничего не меняют, а мнение ничего не значит, он только-только начинает отвыкать от этого благодаря работе в полиции, это не смешно.

— Ну, — задумчиво ответил Гарри, — скажи, что министр хочет реформировать аврорат, что понимает, насколько тот плохо работает, и давно искал повод чему-то научить авроров. Что это, конечно, только начало, просто им выпало быть первыми.

— Ага, спасибо. — Малфой хмыкнул. — Представь, они организовали мне лабораторию прямо в участке. Отдельная комната без окон. Привесили вытяжку, натащили всякой ерунды типа лягушек в формалине и чучел летучих мышей — для антуража. Оплатили оборудование. В общем, не видать мне лавров Грейнджер, приходится работать по старинке, в нормальных условиях.

— А у нас Дебора носится с какими-то вашими брошюрами, которыми её Мэри наградила. Всем подсовывает и лекции читает.

— О, кстати, ты мне напомнил! — Малфой очень натурально спохватился. — Я же тебе это самое, прощальный подарок принёс. Вот, держи.

Из большой сумки, висевшей у него на плече, Малфой добыл толстый трёхтомник и вручил Гарри.

— «Криминалистика», — прочёл тот. — О, это всякие маггловские штучки про расследование, да?

— Вроде того, да. Тебе пригодится. Хотя там не всё подходит волшебникам, конечно, но уж адаптировать ты сможешь, я надеюсь.

— А если будут вопросы, можно я к тебе буду за советом обращаться?

Малфой взглянул на него чуть недоверчиво, но выражение лица тут же сменилось на высокомерное.

— Да запросто, великий я с удовольствием окажу магическому миру в твоём лице пару-тройку неоценимых услуг. Телефон-то мой остался у тебя?

— Остался, но это, я так понял, не твой, а участка.

— Поттер, я в общежитии живу.

— А, да, прости, я уже почти всё забыл о маггловском мире.

— Ну в общем, звони туда, меня позовут. Или передадут. Хм, а как я тебе перезвоню?

Гарри ехидно улыбнулся, достал из нагрудного кармана блокнот, написал номер и вырвал листок.

— Держи. Это телефон аврората.

— Уел, — расхохотался Малфой. — Ладно, я пойду, а то мне ещё надо в качалку успеть. Бывай, Поттер. Звони, если что.

— Удачи, — сказал Гарри уже в спину удаляющемуся Малфою.

Надо как-нибудь просто вытащить его в паб, или на квиддичный матч, или ещё куда-нибудь. В театр, например, Гарри никогда не бывал в театре.

И при следующей встрече наконец не застывать истуканом, а руку ему протянуть. А то ведут себя, как дети, смешно. Выросли уже.

Да, точно, в театр. На этого, как его, Шекспира. Малфою понравится.

Конец

[Neekse]

Зашла посмотреть и не смогла оторваться)))
Спасибо за чудесную историю!
Офигенный Драко, с этими его сбитыми моральными ориентирами и "как Грейнджер" и пафосно мыть посуду.. Как надо Драко, с большой любовью написан, очень чувствуется.
Гарри рядом с ним бледнее, но тоже очень живой и очень одинокий, как-то правда никого кругом, Джинни и та пробегами.
И при этом никакого ощущения преслэша или его необходимости, что тоже очень как-то правильно тут.
Чистейшее начало чистейшего броманса, как в полицейских сериалах
Надеюсь, они-таки сходят на Шекспира))

[КП]

Neekse, ой, вот это оперативность, спасибо большое Так приятно
Гарри да, ну то есть это не Гарри бледнее, а Драко реальная драма-квин, чоужтам А Гарри потише и поспокойнее, и позакрытее. Я очень пыталась его выцарапать из ракушки, но он ни в какую.

Надеюсь, они-таки сходят на Шекспира))

Обязательно. А ещё в паб, и на квиддич, и просто в гости друг к другу.

[Elleena]

КП, спасибо! Замечательная история!

[КП]

Elleena, вам спасибо, что прочитали

[AnteaV]

Спасибо за джен!!!!
История получилась просто шикарная, герои замечательные и очень живые. Очень, очень понравилось
Прям хочется цитировать Касабланку, про начало хорошей дружбы.
В общем браво автору и иллюстратору тоже,очень классные картинки

[КП]

AnteaV, спасибо большое

и иллюстратору тоже,очень классные картинки

Да! Да! Чудесніе!

[Convallaria*]

Ты не поверишь. К двадцати двум годам я достиг уровня, на котором Грейнджер была в двенадцать лет.

— Ты варишь веритасерум в сортире? — недоверчиво спросил Гарри.

— Нет, — Драко демонстративно помрачнел. — Вот чёрт, не достиг ещё её уровня.

ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!
Славно, славно.

Однако же что-то на Амоса нынче ополчились)

[КП]

Convallaria*, а что, кто-то еще что-то плохое про него написал? Я в танке

[troyachka]

КП,

а что, кто-то еще что-то плохое про него написал?

Так ведь канон, в смысле, пьеса

[КП]

troyachka, ой блин! Точно! Я забыла
Я придумала раньше, чем прочла спойлеры! *старательно огораживается*

[Convallaria*]

КП,

а что, кто-то еще что-то плохое про него написал?

в сирилюце "Парный полет" он - главный злодей!

[yanus-sin]

Мне старательно мешали весь день читать, но я-таки отбилась и дочитала
Ведь это прекрасно: джен, постхог, Малфой и Поттер и всякие террориты-наркодиллеры на подтанцовках ))
Влюбилась в Рея, хоть он и промелькнул совсем на заднем плане, но какой персонаж!
Вообще очень здоровская вещь с приятным юмором и интересным сюжетом. И чудесными-пречудесными иллюстрациями Медный Кви!

[КП]

Convallaria*, вау Я всё пропустила Ничего пока с ББ не читала, своё писала.

[КП]

yanus-sin, спасибо большое И за Рэя тоже, он лапочка, очень люблю его.