Название: Последний город
Переводчик: Jewellery*
Бета: Только сказки
Иллюстратор: Глинтвейн
Автор: zeitgeistic (faire_weather), разрешение на перевод получено, ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/1430767/chapters/3008...
Пейринг: Драко Малфой/Гарри Поттер, Рон Уизли/Гермиона Грейнджер
Рейтинг: NC-17
Тип: слэш
Жанр: романс
Размер: макси, 27476 слов
Аннотация: Гарри Поттеру приходится принять участие в первой магической версии колдовизионного шоу "Холостяк". Двадцать четыре... то есть двадцать три мужчины (и один из них Драко Малфой), пытаются добиться его расположения в шести городах мира. У Гарри к тому же есть одно необычное сексуальное условие. Сможет ли он найти то, что ему нужно?
Отказ: Персонажи и сюжет «Гарри Поттера» принадлежат Дж. Роулинг.
Предупреждения: постхог
Иллюстрации: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
Ссылка на скачивание: .fb2 | .doc | .pdf
Глава 1. Сидней, Австралия
— Я тебя ненавижу, — сказал Гарри.
Рон хлопнул его по плечу. Гарри посмотрел ему в глаза и безрадостно отметил, что вместо раскаяния, которое полагалось бы испытывать тому, кто обрек лучшего друга на унижение, этот тип излучал полное самодовольство.
— Ну да, — Рон расплылся в вызывающе фотогеничной улыбке, и Гарри возненавидел его за это еще больше. Что за ублюдок! Может, будь Гарри таким же фотогеничным, он давно бы уже благополучно устроил свою личную жизнь с хорошим парнем. — Но знаешь, что будет утешать меня долгими тоскливыми ночами, когда мы с Гермионой станем следить за твоими страданиями на экране колдовизора?
Гарри скрипнул зубами. Не дождавшись ответа, Рон ткнул его в плечо, и Гарри выдавил:
— Что?
— То, что придется стараться, чтобы не упасть с дивана от хохота. Это же должно быть офигительно весело!
— Ненавижу тебя, — повторил Гарри. — Я думал, мы друзья.
— Я целиком за то, чтобы мы ими остались и когда все закончится, если ты сам не передумаешь, — Рон по-прежнему улыбался. — Как там говорят? Если ваша дружба пережила колдовизионное романтическое шоу, на участие в котором один из вас подписал другого, то она переживет все, что угодно.
— Никто, кроме тебя, никогда не говорил ничего подобного.
Рон пожал плечами.
— Ну, после будут. Давай, мой тигр. Сделай так, чтобы я тобой гордился.
Он бесцеремонно подтолкнул Гарри к платформе для перемещений. Гарри споткнулся, но удержался на ногах. «Черт бы побрал этого придурка», — подумал он, прищурившись от бьющего в глаза яркого света. Черт бы побрал Рона, и заодно самого Гарри, за то, что месяц назад он решил, будто Рон просто пошутил, что отправил сову с именем лучшего друга в отбор участников для первого выпуска колдошоу с дурацким названием «Пара для холостяка». Нет, поверить было невозможно, что он, Гарри Поттер, зрелый двадцатишестилетний мужчина, оказался обречен на такой позор.
У Гарри мелькнула мысль просто не дотрагиваться до порт-ключа, когда он активируется. Тогда он пропустил бы возможность попасть в Сидней, и после, наверное, можно было бы просто вернуться домой и… Но нет. Магический связывающий контракт. Чертова магия. Он был обязан продолжать, точно так же, как в той давней истории с Кубком Огня. Как же это он не насторожился, когда Рон принялся подсовывать ему на подпись дополнительную копию аврорского отчета? Рон же бумажной работой никогда не занимался.
— И еще, Гарри…
Гарри сердито обернулся.
Рон улыбался.
— Я правда надеюсь, что ты встретишь кого-нибудь, кто тебе понравится.
В конечном итоге, Гарри всегда делал то, чего от него ожидали, поэтому он сжал пальцы на порт-ключе, которым служила нить анальных бус, и позволил перенести себя в Австралию.
— Гарри!
Гарри обернулся и обнаружил перед собой Луну Лавгуд, такую непривычно загорелую, что, с ее почти белыми волосами, она стала напоминать фотонегатив.
— Гарри! — снова позвала она. — Ты как раз вовремя!
— Для своей порции унижений и страданий? — уточнил Гарри.
— Нет, для того, чтобы познакомиться с двадцатью четырьмя мужчинами. То есть, на самом деле, с двадцатью тремя.
Гарри не был уверен, что хочет знать, что означает это уточнение, так что не стал и спрашивать. Луна приобняла его за плечи и повела к ожидавшей неподалеку машине. Забравшись в нее, Гарри обнаружил, что в лицо ему нацелились объективы трех камер и прожектор. Он моргнул. Луна, широко улыбаясь, устроилась на сиденье рядом с ним.
— Это наши операторы, Гарри, — объявила она. — Хавьер Дорадо, и, конечно же, знакомые тебе Деннис Криви и Майлз Блетчли.
Гарри постарался не скривиться. В первый момент его встревожила мысль, что рядом все время будет находиться слизеринец, снимающий его в такой унизительной роли, но потом он напомнил себе, что нет никакой разницы, у кого в руках камера. Все равно это будут потом показывать по проклятому колдовидению на всю страну.
— Привет, — выдавил он.
— Я так рад работать с тобой, Гарри! — воскликнул Деннис. — Луна великолепный продюсер. Будет очень весело!
— Не сомневаюсь.
— Поттер, какой ракурс для тебя выигрышный? — спросил Майлз.
— Не уверен, что у меня такой есть, — ответил Гарри.
Майлз кивнул.
— Я так и подумал. Просто хотел проявить вежливость.
Гарри уставился на него, но он отвернулся к камере и принялся подкручивать настройки.
— Вот как все это будет происходить, — начала объяснять Луна. — Мы отвезем тебя в отель, пообедаем и подумаем, какие места ты хотел бы здесь посетить. Там мы и будем устраивать свидания. Претенденты прибудут сегодня чуть позже, а вечером их представят тебе по одному. После этого у нас коктейльная вечеринка, чтобы чуть-чуть всех расслабить и чтобы ты мог познакомиться со всеми поближе. Потом ты отошлешь девять из претендентов обратно, и мы продолжим с оставшимися пятнадцатью. Ну и, конечно, будет еще и денежный приз для тебя и выбранного тобой победителя. По миллиону каждому из вас в конце игры.
Гарри угрюмо кивнул.
— Замечательно.
— Правда же? — воодушевленно отозвалась Луна. — Если выпуски с тобой будут удачными, то мы сможем рассчитывать еще как минимум на три сезона, так что постарайся быть интересным.
Они подъехали к отелю, и Луна поручила портье заняться багажом Гарри. Хавьер, Майлз и Деннис шли следом, снимая, как Луна рассказывает о красотах Австралии и о том, как замечательно все они проведут следующие три недели. Гарри кивал в нужных местах, но его мысли были заняты планированием очень страшной, очень болезненной и очень мучительной мести.
Гарри, нахмурившись, стоял перед Сиднейским оперным театром. Каким образом Луна умудрилась добиться от Австралийского министерства магии разрешения на анти-маггловские чары вокруг такой знаковой достопримечательности, он не представлял. Участники шоу («претенденты», как называла их Луна, будто речь шла о каком-нибудь рыцарском турнире) находились где-то над ним, на мосту Харбор-Бридж, скрытые чарами невидимости. Они должны были по очереди снимать с себя чары и лететь вниз к Гарри на метлах. Цирк, да и только.
Гарри вздохнул и переступил с ноги на ногу. Хавьер смотрел на него странным взглядом, будто ему не нравилось, как лицо Гарри выглядит на экране камеры. И точно, Майлз испустил тяжелый вздох, решительно протопал к Гарри и принялся с несколько излишней силой прижимать его волосы к голове.
— Они не поддаются! — крикнул он Хавьеру.
Хавьер нахмурился и жестом отправил Майлза обратно на место. Деннис прыгал вокруг, ища оригинальные ракурсы. В данный момент он улегся на землю у ног Гарри, снимая его снизу.
— Начали!
Гарри почувствовал движение воздуха прежде, чем увидел приближающуюся фигуру. Уже начинало темнеть, а подлетающий волшебник был одет в темную одежду. Он ловко соскочил с метлы, одарил Гарри нахальной ухмылкой и лихо забросил метлу на плечо.
— Зеф Харрис, — протянул он руку.
Гарри сглотнул. У него внезапно пересохло в горле. Пресветлый Мерлин, этот парень был здесь действительно для того, чтобы встречаться с ним? Гарри пожал протянутую ему руку и невольно втянул живот, соображая, хватило ли его ежедневных двухчасовых аврорских тренировок для поддержания достаточно хорошей формы, чтобы хоть как-то соответствовать этому неправдоподобному красавцу.
— Гарри Поттер, — представился Гарри.
Зеф снова улыбнулся, весь — жемчужно-белые зубы, каштановые волосы, острый взгляд черных глаз. Гарри немедленно влюбился.
По указанию Луны, Зеф отошел к зданию оперного театра, а Гарри обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как подлетает следующий участник.
— Дьюн Фрейзер, — представился новый волшебник, и Гарри влюбился снова. Веснушки. Повсюду веснушки. Гарри испытывал нежную слабость к веснушкам. Они вызывали ощущение уюта и покоя, как любимая домашняя еда.
Подлетел следующий волшебник, и Гарри открыл рот, когда он соскочил с метлы.
— Майкл Корнер, — представился тот, будто Гарри мог забыть. — Еще один бывший бойфренд Джинни, оказавшийся геем.
— Ты издеваешься? — Гарри огляделся, не подскочит ли к нему кто-нибудь с камерой и не закричит ли, что его разыграли, но, хотя Деннис и подскочил к нему с камерой, никто не торопился объявлять все розыгрышем. Гарри автоматически пожал Майклу руку, и тот криво улыбнулся в ответ.
— Нет. Просто хотел потрахаться и походить на свидания. Плюс можно получить денежный приз, если я выиграю. Луна убедила меня попробовать поучаствовать.
Гарри захотелось умереть на месте. Теперь его унижение становилось публичным не только в абстрактном смысле, — в котором он знал, что пока он мотается по планете, окруженный камерами, люди в Британии наблюдают за его трепыханиями, — но и в самом конкретном: ему предстояло встречаться в ходе шоу с кем-то, кто был его знакомым по реальной жизни. И не просто знакомым, а таким, который, вероятно, тоже спал с Джинни каких-то лет восемь-десять назад.
Все это длилось невыносимо долго. Гарри еще влюбился в десятого прибывшего — крупного мускулистого мужчину, который летал на метле так, будто она была нужна ему только из декоративных соображений. Пожимая ему руку, Гарри ощутил себя невероятно хрупким.
— Рубен Смит, — представился волшебник баритоном, от одного звука которого у Гарри наполовину встало. — Зови меня Руби.
Мужчина, которому хватало мужества зваться «Руби», был определенно в достаточной степени мужчиной для Гарри, — так Гарри размышлял, глядя вслед Руби, пока тот мягкой походкой хищника шествовал к группе остальных участников, собравшихся вокруг Луны. Боже, если член у него такой же мощный, как руки…
И тут прибыл одиннадцатый участник. Номер одиннадцать не был искусен в полетах, это можно было разглядеть еще издалека. Видимо, не из тех, кого можно пригласить на досуге сыграть в квиддич, несколько разочарованно подумал Гарри. А потом волшебник сбросил капюшон, и Гарри увидел, что это вовсе не волшебник. Оговорка про «двадцать три» внезапно обрела смысл.
— Гермиона?! — потрясенно выдохнул он. Ну конечно. Его унижение просто не было бы полным без одного из лучших друзей в качестве свидетеля! Рон, чертов придурок, конечно же специально все так подстроил.
Гермиона сжала губы с самым решительным видом.
— Да. Я так разозлилась, когда узнала, что Рон подписал тебя на это, что решила, что он и сам заслуживает небольшого сюрприза. И мне хотелось, чтобы у тебя был какой-то безопасный вариант выбора, на случай если все остальные здесь окажутся жадными до славы подонками. И еще я хотела сказать всем вам, — и тут она развернулась лицом к каждому из операторов по очереди, — вам всем должно быть стыдно за то, что вы развлекаетесь за счет неприятной для Гарри ситуации, и, сидя в своих гостиных перед колдовизорами, посмеиваетесь над его личной жизнью, как будто сами когда-нибудь решились бы оказаться на его месте и дать себя снимать. И ты, Гарри! — она снова повернулась к нему. — В вопросах сексуальности и пола нет черного и белого, и всем стоит быть более открытыми для свободного и естественного течения любви.
Гарри в ужасе отвел глаза в сторону. Рон его точно убьет. Майлз отставил камеру и предпринимал попытки утянуть Гермиону слабыми чарами призыва. Она немного посопротивлялась, но потом поцеловала Гарри в щеку и с высоко поднятой головой присоединилась к остальным участникам.
Дальше Гарри по очереди познакомился с Атласом, Неро, Клавдием, Финианом, Квиллом, Мартином, Гарри Генри (жизнь Гарри, как она есть: все больше идиотизма с каждым мгновением), Фениксом, Сокорро, Феликсом, Байроном, Грегориусом, Джесси, Титом, Раулем, Гарднером, Джеком и Хитклифом. И, слава Мерлину, осталось явиться только одному претенденту. Гарри поднял глаза, ожидая, когда волшебник снимет чары невидимости и слетит уже наконец вниз, чтобы все они могли войти в здание театра, пропустить по паре кружек пива и продвинуть всю эту историю хоть на капельку ближе к концу.
Но последний участник совершенно не собирался торопиться. Наконец, Гарри увидел появившуюся на мосту фигуру. Потом эта фигура спрыгнула с моста и… "О боже, — подумал Гарри в отчаянии, — перспектива встречаться со мной довела человека до самоубийства!" Но тут падение остановилось, претендент по резкой дуге взмыл вверх, и Гарри влюбился в последний раз за эту ночь, потому что этот волшебник только что спрыгнул с чертова моста и вскочил на метлу в метре над водой. Теперь он взлетал вверх по спирали, мантия развевалась за его спиной, как стяг мужественности, длинные светлые волосы растрепало ветром, и Гарри пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы его член снова удобно лег в штанах.
Волшебник приблизился, и вся любовь у Гарри мгновенно прошла. Это был один из самых душераздирающих моментов его жизни.
— Малфой? — пробормотал Гарри.
Он понял, что разочарован. Он думал… Мерлин, он увидел, как летает этот волшебник, и представил себе все полеты наперегонки, которые они могли бы устроить, все квиддичные матчи, которые они могли сыграть, все ленивые воскресные прогулки на метле до Бристоля, которые они могли совершить вместе, все разы, когда этот неизвестный волшебник мог бы прижать Гарри к своей Молнии и трахнуть его в тридцати метрах над землей…
Малфой усмехнулся, и Гарри проникся к нему ненавистью тем большей, что прошедшие восемь лет сделали его только еще более привлекательным. Он отпустил волосы, и теперь они доходили до плеч — длиннее, чем Гарри когда-либо приходилось у него видеть. Подбородок его остался таким же острым, а глаза казались навечно прищуренными, но, Мерлин, эти плечи, и изящная талия, и стройные бедра… Не то чтобы Гарри предпочитал какой-то определенный тип мужчин, но Малфой за то, что оказался так хорош и привлекателен, заслуживал ненависти все равно.
— Ты что здесь делаешь? — прошипел Гарри.
— Я так понял, задача в том, чтобы завоевать твое сердце, или Лавгуд меня дезинформировала?
— Дезинформировала, если она сказала, что у тебя есть хоть какой-то шанс.
К возмущению Гарри, Малфоя его реплика, казалось, только подзадорила. Он шагнул ближе, нарушая личное пространство Гарри. Закинул метлу на плечо и, протянув свободную руку, провел ею по груди Гарри.
— О, я думаю мы прекрасно поладим, Поттер. Просто прекрасно.
Обойдя его, Малфой направился к Луне и остальным.
— Малфой! — окликнул его Гарри. Тот остановился и обернулся через плечо.
— И почему ты так думаешь?
Малфой улыбнулся.
— Потому что никто не умеет тебя завести так, как я.
Малфой подал Гарри бокал. В нем было не пиво. Гарри, сверля Малфоя мрачным взглядом, все равно его взял.
— Какого хрена ты тут делаешь, Малфой? Если серьезно?
— Человек что, не может просто надеяться найти свою любовь?
Гарри прищурился.
— Человек может, если у него нет жены и только что родившегося ребенка.
Малфой ухмыльнулся.
— А, ты про это слышал? И ведь даже в газетах ничего не было. Следишь за моей жизнью, да?
— Малфой! — прорычал Гарри.
— Но ты следишь недостаточно пристально, — продолжил Малфой. — Мой отец заплатил Астории Гринграсс, чтобы она родила мне наследника. Она подала на развод, как только пришла в себя после родов.
Гарри недоверчиво на него посмотрел.
— Почему вы, чистокровные, такие странные? — задался он вопросом. — И, стой… Зачем вообще было заморачиваться женитьбой, если вы знали, что собираетесь развестись сразу после?
Малфой закатил глаза.
— Скорпиус не мог бы считаться законным наследником, если бы был рожден вне брака, тупица.
На этот раз Гарри закатил глаза.
— Не сказал бы, что ты вот сейчас увеличиваешь свои шансы.
К счастью, в этот момент Гермиона подвела к нему очаровательно смущенного и уютно-веснушчатого Дьюна, и это дало Гарри возможность не продолжать разговор с Малфоем. Дьюн оказался приятным собеседником, хоть и легко краснеющим. Гарри был очарован его улыбкой, а потом и гибкостью, когда тот продемонстрировал, что случается с теми, кого с раннего возраста заставляли заниматься балетом.
Все остальные участники шоу сами настойчиво искали внимания Гарри, что было для него очень удачно, учитывая, что он вовсе не был светским львом. К тому же Гермиона взяла на себя обязанность подводить к нему тех, кого находила достойными. К концу вечера Гарри обнаружил, что почти получает от всего этого удовольствие. К тому времени, когда Луна сказала ему, что настало время выбрать пятнадцать участников, которые останутся в проекте, он был уже немного пьян.
— Расскажи нам, что ты чувствуешь, Гарри, — попросила Луна, уводя его в небольшую комнату, где ему давалась возможность «обдумать» свой выбор. — Скоро ты раздашь первые снитчи ловцам своего сердца. Любовь похожа на квиддичный матч, ты не находишь?
— В каком смысле? — спросил он.
— Ну, многие добывают очки для команды, но только один человек решает, когда закончится игра.
— А… Ну, да, — сказал он.
— Итак, в этой сумке пятнадцать снитчей. Каждый участник, который получит один из них, получит шанс завоевать твое сердце. Девять, которые не получат, отправятся завтра домой первым утренним порт-ключом, и уже никогда не смогут узнать поближе твою нежную душу. Что ты чувствуешь?
— Немного подташнивает, — ответил он, что было правдой: он слишком много выпил. — Не надо было мне никогда признаваться Рону, что я… ну. Одинок.
Именно в этот момент Гарри увидел мигающий красный огонек на колдовидеокамере, которую держал Хавьер. У него кровь отлила от лица. Он знал, в целом, что его снимают, постоянно будут снимать, но увидеть это сейчас было как получить удар под дых. Он ненавидел, когда его снимали, ненавидел внимание вообще.
— Почему, как ты думаешь, у тебя до сих пор не получалось построить серьезные отношения? — спросила Луна.
Гарри снова уставился в камеру, тяжело сглотнул. Тысяча ответов пришла ему в голову. Он, слава богу, не произнес вслух ни одного из них.
— Я не знаю.
Луна нахмурилась и взглянула на часы. Вздохнула и встала.
— Что ж, уже девять часов. Пора раздавать снитчи. Завтра ранний подъем!
Она передала ему мешок, дергающийся и трепыхающийся, как будто он был полон кошек, а не снитчей. Гарри закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание. За дверями ждали двадцать три парня — и Гермиона — и гадали, кого из них он решит оставить в проекте. На то, чтобы сделать выбор, у него оставалось всего пять минут, а единственной кандидатурой, в которой он был уверен, была Гермиона.
Вот это было убого. Он участвовал в романтическом шоу для геев, но предпочитал держаться за свою замужнюю подругу детства вместо того, чтобы взять на это место еще одного парня, в сексе с которым он, хотя бы потенциально, мог быть заинтересован. Но в реальности секс всегда был таким разочарованием, что Гарри действительно не видел особой разницы. Гермиона или какой-то случайный волшебник — все равно Гарри не получил бы удовольствия.
В конце концов он дал снитчи Дьюну, Гермионе, этому здоровенному жеребцу Руби, Титусу, Атласу, Феликсу, Байрону, Сокорро, Гарднеру, парню, которого звали так же, как Гарри, что сейчас казалось ему забавным, но что наутро он наверняка снова нашел бы нелепым, Майклу Корнеру, Зефу, Квилу и Финиану.
Потом у него остался один снитч, и, глядя на мужчин, стоявших перед ним с пустыми руками, он понял, что не помнит имени ни одного из них. Он не мог отдать никому из них снитч при всем желании. Гарри начал паниковать. В этот момент он заметил в заднем ряду хмурое лицо Малфоя. Обрадовавшись, что нашелся еще один человек, которого он может назвать, Гарри сказал:
— Драко Малфой.
Камеры зафиксировали изумление Малфоя, так же, как и все остальные неловкие моменты этого вечера, но Гарри был доволен (и пьян), передавая ему последний снитч. Его пальцев при этом коснулись прохладные пальцы Малфоя, Гарри вздрогнул, наверное, из-за выпитого, и Деннис заснял и это.
Вызов по каминной сети прозвучал позже, чем Гарри ожидал, учитывая все обстоятельства, и к этому моменту он был уже практически трезв. И все же он настороженно приблизился к каминной решетке, услышав голос Рона.
— Гарри, моя жена-идиотка там с тобой? — вопросил Рон, как только увидел Гарри.
Гарри отвел глаза. Была у него такая дурная привычка, за которую Кингсли упрекал его минимум пару раз в месяц.
— Э-э-э… Да.
Рон прищурился.
— Отправь ее обратно домой немедленно, Гарри. Клянусь Мерлином, если ты дашь ей снитч!..
— Ты подписал меня на это, Рон! К тому же я уже дал ей снитч. Ты же собираешься смотреть на следующей неделе, когда покажут этот эпизод, да?
— Гарри! Она оставила меня здесь с Рози и полным морозильником сцеженного молока. Что я буду делать, когда оно закончится?
Гарри ухмыльнулся.
— Не знаю. Позовешь свою маму? Поищи детские смеси в супермаркете. В общем, люблю тебя, чувак, — это я серьезно — но мне нужно идти. У меня завтра утром свидание с Гермионой.
— Проклятье, Гарри!
На заднем плане послышался плач Рози. Гарри с усмешкой прервал контакт. Может быть, и не придется особенно зверствовать, планируя месть Рону, учитывая, что Гермиона уже сделала хорошие первые шаги в этом направлении.
Когда Гарри проснулся, в его номере обнаружилась Луна. Вернее, оказалось, что она склонилась над ним, заглядывая ему в лицо своими пугающе большими глазами.
— О, ты проснулся, — сказала она.
Гарри сомневался, что в мире нашелся бы человек, способный спать дальше под этим взглядом. Он приподнялся на локтях.
— Да, проснулся.
— На первое свидание ты можешь взять с собой восемь претендентов. Кого бы ты хотел?
Гарри хлопнулся обратно на подушку и от всей души пожелал, чтобы все это оказалось дурным сном, навеянным очередным ранением во время аврорского рейда.
— Хм. Гермиону, — сказал он.
Луна записала ее имя.
— Я считаю, это очень мило, что Рон не против того, чтобы ты встречался с его женой. Как ты думаешь, ты всегда был влюблен в них обоих, или сначала ты влюбился в Рона, а Гермиону полюбил потом, осознав, что любовь не признает ограничений пола?
На это у Гарри не было ответа.
— Хм. Руби, — сказал он вместо этого. Луна записала. — Дьюн, Феликс, Квилл, Зеф, Атлас.
Он замолчал. Луна подняла на него взгляд, медленно моргая. Гарри сглотнул.
– Малфой, — сказал он со вздохом.
Фу. Сейчас он себя ненавидел.
— Ты уже решил, где хотел бы провести первое свидание, или хочешь, чтобы мы с Деннисом что-нибудь выбрали?
Этого Гарри точно не хотел. Что угодно было бы лучше, чем то, что могли выбрать Луна, Деннис, Майлз или Хавьер. Так что он назвал первое, что пришло в голову:
— Мы можем поплавать под водой с аквалангом или маской? У Большого Барьерного рифа.
— Тогда у вас не будет возможности разговаривать, — заметила Луна.
Гарри подумал о Малфое, который тоже там будет.
— Вот и хорошо.
Она постучала пером по блокноту.
— Да, думаю, ты прав. Иногда лучше воздержаться от разговоров и сосредоточиться сразу на сексуальном притяжении. Коралловые рифы пробуждают чувственность, и я понимаю желание полюбоваться на стайку мужчин в плавках, проплывающих на живописном фоне, подобно очень сексуальным рыбкам без рубашек.
«Ненавижу тебя, Рон», — подумал Гарри, судя по всему, далеко не в последний раз. И улыбнулся Луне.
— Да, звучит здорово.
— Думаю, выбранные тобой претенденты должны сделать себе купальные костюмы из подручных материалов, чтобы показать свою креативность.
Вспомнив о Гермионе, и представив, с какой силой кулак Рона врежется ему в лицо, если хоть какая-то лишняя ее часть окажется выставлена на всеобщее обозрение по колдовидению, Гарри воскликнул:
— Нет! — он подскочил с кровати. — Нет, в этом нет необходимости. Может быть, пусть они их лучше трансфигурируют? Из ммм… зимних пальто? И можно дать им дополнительные баллы если они… эм, сделают их моего любимого цвета.
— Все знают твой любимый цвет, — возразила Луна. — Про это писали в сентябрьском номере «Ведьминского еженедельника» за 2002 год.
— Ну, тогда можно давать баллы за стиль?
Луна вздохнула.
— Думаю, оценивать придется нам с Майлзом. Ладно, Гарри, я побегу. Надо раздать выбранным тобой претендентам письма с заданием.
Она открыла дверь номера и крикнула в коридор:
— Деннис, теперь можешь заходить!
— Нет, он не может заходить! — возмутился Гарри. — Я не одет!
Луна окинула его непонимающим взглядом.
— Трусы закрывают столько же, сколько и плавки.
И на этом она вышла, а в номер пружинистым шагом влетел Деннис с «Полароидом» на шее и колдовидеокамерой в одной руке.
— Доброе утро, Гарри! — он направил объектив видеокамеры вниз и неторопливо снова поднял его наверх. Гарри запоздало прикрыл пах рукой. Черт возьми, он надеялся, что у него не было утреннего стояка. — Как ты себя чувствуешь?
— Крайне неудобно, — ответил Гарри.
— Итак, ты отверг девять претендентов на твое сердце. Девять безутешных волшебников получили сегодня утром порт-ключи, и скоро вернутся домой. Что ты чувствуешь? Ты не боишься, что один из них был на самом деле второй половиной твоей души, но ты отверг его, основываясь на первом впечатлении, и теперь никогда не найдешь своей истинной любви и полного счастья и твоя жизнь пройдет в одиночестве и тоске? Скажи мне, что ты об этом думаешь?
Гарри попытался выдать какую-нибудь реакцию на это, честно попытался, но способность реагировать его оставила. Он сидел, уставившись на Денниса, его видеокамеру и мигающий красный огонек, вспыхивающий в такт его собственному пульсу. Что? Как он вообще должен был на это отвечать? Деннис выглянул из-за камеры и жестом показал ему, что пора говорить.
— Съемка идет, — произнес он одними губами. — Говори.
— Я… — начал Гарри и снова замолчал. Он открыл рот. Прочистил горло. Подумал о Роне. Глаза его сами собой сузились, и он усмехнулся. — Я очень благодарен моему лучшему другу Рону Уизли за то, что он записал меня на участие в этой программе. У всех, наверное, есть лучшие друзья, но ни у кого нет такого лучшего друга, как Рон. Он самый заботливый, самый душевный мужчина из всех, кого я встречал. Снаружи он такой сильный и мужественный, но внутри нежен, как клубкопух. В данный момент он дома, нянчит младенца, пока его прекрасная жена Гермиона — тоже моя лучшая подруга — проводит время со мной здесь на съемках. Я не думаю, что вчера отправил домой вторую половину своей души, но в любом случае меня утешает то, что даже если я не найду на этом шоу идеального сексуального партнера, дома меня все равно будет ждать идеальный лучший друг.
Красный огонек перестал мигать, и Деннис, широко улыбаясь, опустил камеру.
— Прекрасно, Гарри! Уверен, магическая публика будет в полном восторге от возможности так глубоко заглянуть в тайны твоего подсознания.
— Как ты думаешь, можно будет показать несколько фотографий Рона во время этой реплики? Чтобы все сразу увидели, какой он прекрасный человек?
— Да. У тебя есть подходящие?
Гарри подумал о снимках с Йольского бала; или о том, на котором Рон грохнулся на пол, когда миссис Грейнджер вышла в комнату ожидания в Св. Мунго объявить о рождении Рози; и о тех, на которых Рон уснул в новом кресле миссис Уизли, раскрыв рот и пустив слюни.
— Я уверен, что что-нибудь подберу.
То, что Квилл не дружит с солнцем, Гарри увидел, едва порт-ключ перенес его на яхту, с которой предстояло нырять. Было только девять утра, и участники шоу провели на улице не дольше двадцати минут, но кожа Квилла успела приобрести пугающий красный оттенок. Малфой, самый светлокожий из всех, кто был сегодня на свидании, выглядел абсолютно уверенным в себе и нисколько не напуганным солнечными лучами. Он стоял, прислонившись к перилам, в элегантных черных плавках. Гарри отметил, что ноги у него очень красивые.
— Доброе утро, Гарри, — произнес Руби глубоким вибрирующим голосом.
Гарри взглянул на него, и у него перехватило дыхание. Мерлин, что за мужчина, что за мужчина! Он не спеша оглядел Руби, обращая пристальное внимание на густые волосы, покрывающие его мускулистую грудь и живот. Руби выглядел мощным, коренастым, не слишком высоким, но все в его внешности кричало об избытке тестостерона. Его рыжую бороду можно было бы подстричь покороче, но у Гарри были идеи насчет того, как эта борода щекотала бы внутреннюю сторону его бедер, если бы Руби облизывал ему яйца.
— Доброе, — сказал Гарри сдавленным голосом. Он почувствовал приливающий к щекам жар, опустил голову, чтобы спрятать глаза, и совершил ошибку, вперившись взглядом в плавки Руби. Красная клетка. «С каких пор красная клетка стала привлекательной?» — в отчаянии задумался он.
Луна аппарировала вместе с инструктором, и всем пришлось целый час сидеть и слушать о правилах безопасности подводного плавания с заклинанием головного пузыря. К тому времени, когда они наконец спрыгнули в воду, от эрекции, возникшей у Гарри при разглядывании волосатых ног Руби, не осталось и следа. Всей компанией они плавали, любуясь кораллами. Гарри был очарован. Он попытался догнать косяк красных рыбок, потом поплыл за большой морской черепахой, и чуть не обмочился, увидев плывущую к ним акулу.
«Пожалуйста, съешь сначала Малфоя», — мысленно попросил он. А что, это дало бы время всем остальным вернуться в лодку. Правда, тут же Гарри пришлось разочарованно отказаться от этой просьбы. «Я бы, наверное, бросился спасать тупого ублюдка», — подумал он с отвращением. Разумеется, он бы бросился. Он не оставил бы на съедение акуле даже Малфоя.
Гермиона, одетая в красный купальник со скандально глубоким вырезом, — Гарри был уверен, что фасон она выбрала специально назло Рону, который непременно увидит все это по колдовизору, — больше интересовалась сбором морских анемонов и попытками заманить голубую морскую звезду в банку для образцов. Она бросила на акулу беглый взгляд и вернулась к своему занятию, хотя Гарри отметил, что она достала палочку из чехла на бедре.
Квилла появление акулы, мягко говоря, не обрадовало. Очень мягко говоря. На самом деле Гарри подозревал, что Квилл в прямом смысле слова обмочился, увидев, что она приближается. Он спрятался за спиной Гарри. Вода внезапно стала теплее, и Гарри бы затошнило, если бы его лицо не ограждало заклинание головного пузыря. Он с отвращением взглянул на Квилла и неторопливо поплыл подальше от акулы, стараясь не спровоцировать ее резкими движениями. Руби и Малфой плавали недалеко друг от друга, внимательно следя за акулой, и выглядели настороженными и готовыми к действиям, но, как и Гермиона, не слишком напуганными.
Дьюн, Зеф, Феликс и Атлас плыли вверх, к лодке и болтающейся у ее борта лестнице. Деннис плавал под ними, снимая их бегство с весьма смелого ракурса.
Гарри вынужден был признать, что уплыть поскорее при угрозе встречи с акулой было совершенно разумным решением. В смысле — для кого-то, кто не претендовал на роль его парня. Проявленное этими участниками отсутствие… духа приключений не слишком его вдохновило. Но по крайней мере никто из них на него хоть не мочился.
Он почувствовал, как что-то коснулось его, и резко развернулся, оказавшись лицом к лицу с огромной горбатой рыбиной. Она была синего цвета, с забавной мордой, и смотрела на Гарри с таким выражением, словно пыталась намекнуть, что он болтается у нее на пути, и не был бы так любезен посторониться. Гарри осторожно потянулся и коснулся ее.
Она была… довольно мягкой. Он погладил ее снова. К нему подплыла Гермиона, сверкая глазами из-за своего головного пузыря. Она сказала ему что-то одними губами, наверное, название рыбы, но Гарри разобрал только слово «горбатый». Рыба проплыла между их вытянутых рук, как кошка, отирающаяся о ноги. Гарри ей улыбнулся. Он заметил Майлза, подплывающего к ним поближе с камерой наперевес, но даже не почувствовал обычного раздражения от его присутствия.
Малфой подплыл к ним, встретился взглядом с Гарри и тоже потянулся потрогать рыбину. Он отдернул руку, как будто не ожидал, что рыба окажется на ощупь такой, но потом неуверенно потянулся снова. Он смотрел на нее так, будто хотел улыбнуться, но сдерживался: его в этот момент снимали, и Гарри понимал нежелание откровенно проявлять эмоции, когда их записывали на пленку, чтобы показывать потом кому угодно.
Он вроде как ненавидел Малфоя, но в этот момент у него было чувство, что они думают об одном и том же. Если оба они прониклись симпатией к этой странной рыбине, может, не такие уж они были и разные на самом деле.
«Ого, Гарри, — подумал он тогда, — вот до чего тебя жизнь-то довела».
Счастливый снитч получила Гермиона. Гарри сунул его ей на следующий день при первой же возможности, потому что нервничал и опасался, что если не избавится от мячика прямо сейчас, то может вручить его Малфою.
Гермиона взяла снитч и посмотрела на Гарри тяжелым взглядом.
— Я, конечно, специально приехала, чтобы попасть в число двадцати четырех участников, но в мои намерения не входило вынуждать тебя давать мне снитчи и дальше, — сказала она. — Я помню, что я говорила об этой программе, но тебе действительно нужно начать с кем-нибудь встречаться, — она скривилась. — Даже если при этом тебя будут снимать для колдовидения.
Гарри на всякий случай огляделся в поисках операторов. Если только Деннис не прятался за горшком с цветком, они с Гермионой находились в относительной безопасности.
— Это… страшно, — признался он. — Ни с кем у меня не получается ничего хорошего. Я не хочу, чтобы неудачная попытка оказалась заснята и сохранена навсегда.
Гермиона закусила губу.
— Ты снимаешься в первом выпуске шоу. Потом будут другие, с менее сдержанными героями, и люди забудут подробности эпизодов с тобой.
— Может быть, — согласился он. — Мне просто не хочется облажаться. Я хотел бы, чтобы ты была рядом и могла дать совет.
— Я сделаю все, что смогу, — вздохнула она. — Но в конце концов ты должен будешь кого-нибудь выбрать. Выбрать по-настоящему. Не меня. Это не обязательно должно случиться на этом дурацком шоу, но когда-то ты должен будешь это сделать. Тебе нужно попытаться еще раз, Гарри. Ты вовсе не обречен на вечные неудачи в личной жизни; тебе просто нужно найти правильного человека.
Гарри вспомнил те несколько попыток завести отношения, которые он предпринял за последние годы, и о том, как плохо все каждый раз заканчивалось. Может быть, он и в самом деле был… ненормальный. Те волшебники, — и ведьмы, когда он еще пытался встречаться с женщинами, — кажется, думали именно так. Он просто до последнего надеялся, что, может быть, если бы ему повезло встретить хорошую ведьму, готовую мириться с его сексуальными особенностями, то они могли бы создать семью и даже быть довольно счастливы вместе. Ему так отчаянно хотелось стать отцом… Но как раз с этим ничего нельзя было поделать, потому что он просто не мог кончить в активной позиции ни с кем — без посторонней помощи.
— Я попробую, — пообещал он. Мерлин, как ему хотелось, чтобы Рон тоже оказался здесь, тупой говнюк.
Гарри никогда не говорил друзьям, почему у него возникали такие проблемы в отношениях, но догадывался, что они знали. В конце концов, Джинни была очень близка с братом.
— Гарри, вот ты где, — Луна заглянула в альков, в котором они устроились. — Привет, Гермиона. Гарри, я даже не думала, что мне придется напоминать тебе о запрете на сексуальные контакты с претендентами до окончания съемок. Это может дать кому-то несправедливое преимущество перед остальными.
— Мы не занимались сексом, — возразила Гермиона.
— Пока что, — Луна одарила их многозначительным взглядом, на который они ответили молчаливым недоумением: Гарри был геем, Гермиона была замужем, причем за лучшим другом Гарри. — Твое последнее свидание в Австралии, Гарри… оно вот-вот начнется. Ты готов? Там будут присутствовать все участники.
— Где? — уточнил Гарри.
— Мы отправимся на мистическую скалу. Ты слышал об Улуру?
— О, ради бога, — пробормотала Гермиона, протискиваясь мимо Гарри к выходу из алькова. — Она не мистическая.
— Мистическая, — повторила Луна. — Как еще скала из известняка могла возникнуть посреди совершенно плоского ландшафта?
— Из аллювиальных отложений, — сообщила Гермиона, оглянувшись через плечо. Она уже поднималась по лестнице к номерам — очевидно, чтобы переодеться в одежду, более подходящую для гор.
Луна нахмурилась и отвернулась к Гарри.
— Обед подадут тебе в номер. Потом у тебя будет время отдохнуть, если захочешь. На Улуру мы отправимся порт-ключом в три часа дня.
Замечательно…
— Там водятся кенгуру-валлаби, — добавила Луна, пытаясь, видимо, сделать поездку более соблазнительной для Гарри.
Это сработало.
— Валлаби, правда? — заинтересовался он. Валлаби ему видеть еще никогда не приходилось.
— Да, и целая толпа мужчин.
Гарри вздохнул.
— Ладно. Тогда до скорого.
Солнце все еще стояло высоко, когда порт-ключ перенес всю компанию на скалу. Гарри, надевший футболку и шорты-карго, немного оторопел, обнаружив, что Феликс нарядился в строгий костюм с жилетом. Тот был, однако, не единственным, одевшимся слишком формально для такой экскурсии: Байрон и Гарднер пришли в шерстяных брюках и брогах. Странно.
Гермиона, одевшаяся удобно — в рубашку без рукавов, шорты-хаки и широкополую шляпу, — несла на плечах рюкзачок, в котором при каждом шаге предательски побрякивали склянки для сбора образцов.
— Как жарко, — Феликс с раздражением ослабил галстук.
— Австралия, — пожал плечами Гарри. — Февраль. И мы же практически в пустыне.
Температура была никак не ниже 28 градусов. Зачем кому-то понадобилось напяливать на себя костюм, собираясь на прогулку в горах, Гарри было непонятно.
Феликс сморщил нос.
— Нельзя быть слишком хорошо одетым.
Кто-то фыркнул за их спинами, и они оба обернулись. Там оказался Малфой, одетый примерно так же, как и Гарри, вплоть до шорт цвета хаки. Ноги у него, правда, были ослепительно бледные.
— Еще как можно, уверяю вас, мистер Фавнгрызер.
«Фавнгрызер?» — Гарри задумался, каким образом он мог пропустить такую фамилию мимо ушей, когда Феликс представлялся.
Какое-то время они бродили вокруг, исследуя скалу и, для скалы, она была вполне занимательна. Луна поведала о строении Улуру и о ее — мистической! — связи с Ката Тьюта. Гермиона дополнила ее рассказ длинным, подкрепленным цитатами монологом, опровергающим каждое сказанное Луной слово, — произнесенным вполголоса и только для Гарри. То, что Малфой все это время отирался рядом и периодически фыркал от смеха, Гарри попытался проигнорировать.
Участники шоу из кожи вон лезли, чтобы поближе узнать Гарри или продемонстрировать перед ним во всей красе свои достоинства. Одни показывали ему редкие растения, другие обращали внимание на замеченных диких индеек и страусов эму, третьи отпускали шутки про австралийцев. Для Гарри даже полевых цветов нарвали. Букет получился… неожиданный, но Гарри все равно покраснел, особенно когда Сокорро, преподнося свой дар, сопроводил его сияющей улыбкой.
Майкл Корнер вел себя приветливо и дружелюбно, но без чрезмерности. Их с Гарри связывали общие воспоминания, так что разговаривать с ним было легче, чем с теми же Финианом или Зефом, которые были не менее привлекательны, чем Майкл, но при этом оставались неизвестными величинами. Большинство собеседников Гарри много и с удовольствием говорили о самих себе. Благодаря этому щедрому потоку сведений он быстро вычеркнул Гарднера и Квилла из списка подходящих кандидатов.
— Я уже пятнадцать лет мечтаю о твоем большом длинном члене в моей заднице, — прошептал Гарднер, подойдя к Гарри как раз, когда тот стоял на краю скалы и любовался раскинувшимся перед ним пейзажем.
Даже не принимая во внимание, что пятнадцать лет назад Гарри было всего одиннадцать, — что само по себе делало это заявление жутковатым — Гарри не слишком хотелось связываться с любовником, который всегда мечтал о том, что Гарри будет сверху. Ему и без того хватало в жизни стрессов и постоянного давления. Да и пассажу про пятнадцать лет тоже все-таки лучше было оказаться гиперболой.
Квилл же вел себя вполне мило, но когда он сказал «о, да, Мерлин, как я люблю быть хорошо оттраханным», Гарри понял, что и он не подходит. Они могли бы стать друзьями. Могли бы обсуждать друг с другом бойфрендов. Но только не быть бойфрендами друг для друга. А если вспомнить, как он обмочился на Гарри, — то нет, наверное, даже и не друзьями.
Еще Гарри казалось, что Феликс какой-то мудак. Так что это тоже несколько помогало определиться с выбором.
Когда солнце начало клониться к горизонту, стало немного прохладнее. Плечи Гермионы покрылись гусиной кожей, но она с явным удовольствием собирала, присев на корточки, образцы почвы маленькой лопаткой.
Продюссерская компания Луны организовала на скале небольшой пикник. На вершине поставили открытую с одной стороны палатку, по которой были разбросаны подушки для сидения и парили в воздухе свечи. Выглядело симпатично. Гарри не мог не подумать, что в такой обстановке он хотел бы оказаться с любовником, если бы тот у него был.
Руби принес ему тарелку закусок, плечом отодвинув веснушчатого Дьюна с дороги с таким дружелюбным пренебрежением, какое бывает свойственно только тем, кто не слишком задумывается о преимуществах своей силы. А уж с силой у Руби точно было все отлично. Гарри смотрел на разворот его плеч под обтянувшей их красной клетчатой рубашкой с закатанными рукавами и думал: «Вот это мужчина, который трахнул бы меня как надо».
— Спасибо, — Гарри улыбнулся ему.
Руби улыбнулся в ответ, хотя это было не так легко разглядеть под его ярко-рыжей бородой. Гарри представил себе, как эта брода будет касаться его яиц, если Руби возьмет его член глубоко в горло, вставляя три пальца ему в задницу, и содрогнулся от ощущений, навеянных этой фантазией.
— Ага, — сказал Руби. Он вручил Гарри пиво и уселся рядом, ничего больше не добавив.
Из палатки открывался красивый вид. Валлаби пока не появлялись, но Гарри не терял надежды. Солнце садилось, борода Руби сверкала и сияла в свете свечей, а сам он по-прежнему молчал. Это, в общем-то, не было минусом. Гарри легко мог бы привыкнуть к человеку, не ждущему от него ничего кроме секса и любви. Он и сам был неразговорчив. И это молчание — оно было уютным.
— Я нашла совершенно потрясающую гусеницу, — сообщила Гермиона, плюхнувшись напротив них с тарелкой в руках, даже не взглянув на Денниса, направившего на нее камеру. Ее волосы прилипли ко лбу после активной прогулки, на щеках проступили розовые пятна неровного румянца, но Гарри был твердо уверен, что Рон, увидев по колдовизору, сочтет ее прекрасной. — Хочешь посмотреть?
— Давай, — согласился Гарри.
Она достала банку с проделанными заклинанием дырочками в крышке. В банке ползало здоровенное мохнатое страшилище, пытающееся просунуть через эти отверстия короткие ножки.
— О господи, — Гарри отшатнулся. — Какая жуткая.
Гермиона нахмурилась и подняла банку, чтобы внимательнее рассмотреть ее обитательницу.
— Она красивая, — заявила она, все еще хмурясь. — Это же просто гусеница.
В дальнем конце палатки раздался смех. Гарри посмотрел в ту сторону и обнаружил, что Байрон, Феликс и Атлас сгрудились вместе и, перешептываясь, поглядывают на Гермиону с ее гусеницей. Он нахмурился.
— Не слишком правильная стратегия, — заметил Малфой, опускаясь на подушку между Гарри и Гермионой. В руках он держал тарелку с хлебом и сыром и бокал красного вина. — Смеяться над Грейнджер, я имею в виду. Любой, кто хоть немного тебя знает, поймет, что ты никогда не выберешь того, кто не относится с уважением к твоим друзьям.
— Что сразу вычеркивает из списка тебя, — заявила Гермиона. — Что ты вообще здесь делаешь?
— Хотел повидать мир, — ответил он.
Но потом он улыбнулся Гарри по-особенному, так, будто за этим было и что-то еще. Гарри моргнул, внимательно наблюдая за Малфоем. Тот, глядя на гусеницу Гермионы, ни разу даже не усмехнулся.
Этим вечером Гарри снова предстояло раздавать снитчи. Пять волшебников должны были покинуть проект, десять оставались и отправлялись с ним на Миконос. Хавьер вручил ему мешок со снитчами и оставил посреди гостиничного холла с пятнадцатью участниками, ожидающими своей участи. Яркие огни прожекторов светили Гарри в лицо. Большую часть дня он благополучно игнорировал камеры, потому что съемки шли под открытым небом, но сейчас, в отеле, среди зеркал и отполированного мрамора, не мог отвлечься от них ни на секунду.
Сначала ему нужно было сказать небольшую речь, чтобы как бы смягчить удар. Он представил себе, как Рон сидит перед своим колдовизором в одних трусах и с оплеванными Рози волосами, баюкая ее на груди и держа в свободной руке бутылку пива. Черт, как бы Гарри хотелось того же самого. Ему хотелось бы, чтобы у него была своя семья.
Прямо сейчас Рон посмеялся бы над ним.
— Эм, — сказал Гарри и переступил с ноги на ногу. Он в жизни не чувствовал себя настолько не на своем месте. В первый раз он был хотя бы слишком дезориентирован после дальнего перемещения порт-ключом и приятно пьян, что смягчало чувство неловкости. — Было очень приятно со всеми вами познакомиться. Я прекрасно провел время, плавая у рифов, и потом на… — черт, как она там называлась? — На скале. Я… эм, хотел бы, чтобы мы все вместе отправились дальше, в Грецию, но Луна говорит, что это невозможно, так что, думаю, пришло время раздать снитчи.
Гермиона уже держала свой, подняв его, по совету Майлза, на уровень глаз, чтобы он хорошо вписывался в кадр. Самая невысокая из всех претендентов, она стояла впереди, и Гарри видел, как Деннис снимает ее с самых разных ракурсов, видимо, набирая материал, который будут использовать при монтаже в сценах, озвученных закадровым голосом. Гарри достал из мешка первый снитч.
— Первый снитч, который я хочу вручить, предназначен Руби, — сказал он.
Руби выбрался из рядов участников, чтобы получить свой снитч. Гарри протянул его, смущенно улыбаясь, и добавил:
— Думаю, мы хорошо провели время сегодня и вчера.
— Хорошо, да, — согласился Руби.
— Следующий снитч для Майкла. Ты хороший друг, — сказал Гарри дальше. — Не знаю, может ли между нами быть что-то большее, но я хотел бы узнать.
Майкл взял снитч и вернулся на свое место.
Вспомнив улыбку Сокорро, Гарри дал снитч и ему. Потом он дал по снитчу Финиану и Зефу, потому что, Мерлин подери, какие оба были красавцы! После этого суть скорее сводилась к тому, чтобы оставить без снитча тех, кого Гарри не хотел больше видеть. Феликс, Атлас и Байрон насмехались над интересом Гермионы к гусенице, а Квилл и Гарднер не подходили по сексуальным предпочтениям. В результате снитчи достались Малфою, Титусу, Дьюну с очаровательными веснушками и… — тут Гарри поморщился.
— Гарри, — объявил он.
Гарри Генри улыбнулся и вразвалку вышел, чтобы забрать у Гарри последний оставшийся снитч. Гарри собирался к чертовой матери избавиться от Гарри в следующем же городе, потому что ни за какие херовы коврижки не собирался встречаться c парнем, которого зовут так же, как его самого. Газеты, получив такой повод для шуток, рехнулись бы от счастья.
Пять оставшихся мужчин смотрели на него, кто хмуро, кто сердито. Все без снитчей. Гарри извиняющимся жестом пожал плечами.
— Удачи, — сказал он им, чувствуя себя полным идиотом.
Он развернулся и сбежал в свой номер, как только Луна показала ему поднятые вверх большие пальцы.
Глава 2. Миконос, Греция.
— В этом нет абсолютно никакого смысла, Гермиона, — в голосе Гарри звучало отчаяние. Он чувствовал, что его лицо искажается от бешенства. — Абсолютно никакого!
Несмотря на красоту чистого голубого моря и белоснежных зданий, он не мог думать ни о чем, кроме того, что вынужден продолжать участие в съемках магического романтического шоу.
В номер постучали. Гарри, вытаращив глаза, развернулся к двери, в которую — Гермиона даже не успела спрятаться в ванной — уже вошла Луна. Вид у нее тут же стал очень строгий.
— Гарри, ты не можешь спать ни с кем из претендентов до окончания шоу, — серьезно сказала она. — Сколько еще раз мне об этом напоминать?
— Да я даже и не думал, — ответил Гарри.
— Тем не менее, всякое случается, когда люди, которых влечет друг к другу, оказываются наедине в комнате с кроватью.
Негодование на лице Гермионы полностью отражало и чувства самого Гарри.
— Меня не влечет к Гарри, — возразила она. — Я замужем. У меня есть ребенок. От моего мужа.
— Я никого не осуждаю, — проговорила Луна.
Она подошла к Гарри и вручила ему брошюру, на обложке которой каким-то гиперэмоциональным шрифтом было напечатано «Делос!»
— Теперь, когда у нас осталось только десять участников, мы можем ездить на свидания все вместе. Деннис нашел вот этот чудесный остров с гигантской скульптурой в виде разбитого пениса, — пояснила Луна.
— О господи, — Гарри передернул плечами. Только представьте себе это!
Луну его реакция не смутила.
— Мы устроим там охоту за сокровищами. Претенденты будут искать ключи к твоему сердцу, — она обернулась к Гермионе. — А тебе сейчас надо уйти, иначе будет нечестно.
Гермиона, бросив на Гарри последний выразительный взгляд, вышла из номера.
— Итак, что является ключом к твоему сердцу? — спросила Луна, достав перо и блокнот.
— Не уверен, что что-то подобное существует, — признался Гарри.
— Чего ты хочешь? — перефразировала вопрос Луна. — Все чего-то хотят.
О господи, вот так вот выворачивать себя наизнанку для колдовидения, которое будет транслировать его тайные мысли на всю Британию?.. Гарри вспомнил слова Рона, сказанные им перед самым отправлением в Сидней. Рон считал, что существует шанс, пусть и мизерный, что Гарри может найти себе кого-то среди встреченных на съемках мужчин. И Гарри действительно хотел бы кого-то себе найти. Он устал от одиночества, от того, что ему не для кого готовить еду и некому приготовить ее для него самого; устал в одиночку смотреть квиддичные матчи и кончать наедине с самим собой; устал от понимания, что ему никогда не придется взять отпуск по уходу за ребенком, как это сделал Рон.
— Думаю, я хочу найти кого-то, кто будет моим, — сказал Гарри.
— Хорошо, хорошо. Замечательно, — одобрила Луна, принимаясь записывать. Настрочила она раз в десять больше слов, чем Гарри произнес. Он попытался заглянуть к ней в блокнот, но она быстро отдернула его, подняла глаза и спросила: — Что еще?
— Ну, семью, наверное. Вроде как… детей, знаешь?
— Да, мне приходилось видеть детей, — отозвалась она, записывая и это — тоже очень многословно. — Что еще?
— Я не знаю! — сказал Гарри. — Я простой парень. Я хочу хорошо делать свою работу, и потом возвращаться домой к тем, кого я люблю. Хочу время от времени устраивать себе отпуск. Хочу быть с тем, кто бы тра… — он оборвал себя на полуслове, но Луна оставалась такой же спокойной, как всегда, и он продолжил, медленно, осторожно. — С тем, кто бы трахал меня и действительно хотел этого.
Он повернулся к камере и зло посмотрел на нее, как будто это Майлз был виноват в том, что он только что признал такое. Майлз закатил глаза. Красный огонек на камере продолжал мигать.
— О! — возбужденно протянула Луна.
Ее перо летало над страницей блокнота со скоростью снитча, и Гарри отчаянно хотелось посмотреть, что она там пишет.
— Думаю, этого достаточно. Отлично. Мы с Майлзом с утра поедем прятать в руинах ключи для охоты за сокровищами. А у тебя с мальчиками в полдень обед на веранде отеля; с вами останутся Деннис и Хавьер. К двум мы вернемся, чтобы переправить всех на остров, и там ты сможешь пообщаться с претендентами, пока они будут искать тропу, ведущую к твоему сердцу. Потом они подумают над собранными ключами и напишут для тебя в письме — тайно друг от друга — какие качества, по их мнению, делают их самым подходящим для тебя выбором. Тому, кто окажется ближе всего к истине, ты отдашь счастливый снитч. А завтра мы проведем день на пляже, и потом тебе снова придется решать, с кем из участников пора расстаться.
— Ненавижу это, — сказал Гарри.
— Может быть, поэтому ты и не нашел пока того человека, который трахал бы тебя, как ты хочешь, — рассеянно произнесла Луна, просматривая свои записи. — Надо уметь признавать, если что-то не работает. Ладно! Я пошла. Не опаздывай к обеду!
— Вау… — сказал Гарри, когда она ушла, и погрузился в глубокие раздумья.
За обеденным столом Гарри сел рядом с Финианом, а свободное место с другой стороны от него занял Титус. На обед подали гирос — возможно, не самое изысканное блюдо греческой кухни, но Гарри был человек простой и только порадовался, что ему не пришлось есть осьминогов, которых сушили на бельевой веревке под окнами ресторана.
— Лучше, чем кебаб в Лондоне, да? — спросил Титус, красивый чернокожий мужчина с озорной улыбкой.
Гарри улыбнулся ему.
— Там они тоже ничего. Особенно после долгой ночи.
Титус подвигал бровями.
— О, я знаю все о таких ночах.
Он наклонился, игриво улыбаясь, и впился зубами в свой гирос. Цацики остался на его губах, и Гарри обнаружил, что не может оторвать от них взгляда. Титус тщательно слизал соус языком. Гарри никогда еще не приходилось видеть, чтобы гирос ели настолько соблазнительно. Он откусил от своего. Объедение.
— Тебе нравится Лондон? — спросил Финиан. — Я там почти не бываю.
— Нравится, — сказал Гарри. И, сознавая, что позже может об этом пожалеть, потому что Хавьер стоял в метре от него, а его микрофон был и того ближе, добавил: — Я там живу.
— В Лондоне, серьезно? — удивился Финиан. — Как ты выносишь смог?
Гарри пожал плечами.
— Думаю, со временем к нему просто привыкаешь. А где ты живешь?
— В Балликоттоне, графство Корк. Там очень красиво, — ответил тот. И добавил: — Приезжай в гости. Я покатаю тебя на своей лодке. Это мое основное занятие, знаешь. Я закидываю удочки и ловлю рыбу.
Последние слова он сопроводил таким откровенно провокационным взглядом, что Гарри густо покраснел.
— Да, звучит… здорово, — согласился он, покусывая губу.
Финиан улыбнулся ему еще шире и вернулся к еде.
Обед закончился быстрее, чем хотелось бы. Гарри обнаружил, что ему очень нравится находиться в компании и Финиана, и Титуса, и его не особенно беспокоило, что они держали на расстоянии всех остальных мужчин, одним своим свирепым видом словно давая тем понять, что за возможность приблизиться к Гарри придется побороться.
Луна прибыла с порт-ключами, и вся группа собралась вокруг нее. Гарри взялся за сувенирный факел с маггловских Олимпийских игр 2004 года и ощутил знакомую тошноту, когда порт-ключ активировался.
Они приземлились на другом острове, среди живописных руин. Луна принялась объяснять всем правила игры, но Гермиону явно больше заинтересовало срисовывание в блокнот надписи с ближайшего камня. Гарри прищурился. Могла бы хоть вид сделать, что пытается завоевать его сердце, даже если только для того, чтобы подразнить Рона.
Краем глаза он заметил яркий блик и повернул голову, но это просто солнце играло на волосах Малфоя. Гарри нахмурился. Малфой слушал Луну чрезвычайно внимательно. Ему-то с какой стати так стараться?
Обнаружив ряд статуй, смутно напоминающих львов, заскучавший Гарри сел под одной из них и принялся наблюдать, как претенденты разбегаются в поисках ключей. Их разделили на команды по двое, и они должны были, сверяясь с подсказками, искать предметы, символизирующие — якобы — самые заветные желания Гарри.
За исключением качественного секса, Гарри даже представить не мог, что бы это могло быть. Он прислонился к каменному льву, зажмурился под жаркими лучами солнца и представил себе, что стоит перед зеркалом Еиналеж. Что бы оно ему показало? Он представил себе большую хорошую квартиру в Лондоне, красивого мужчину и ребенка. Только одного. Гарри не был жадным — он не просил полный дом детей (хотя и не отказался бы). Он же всегда мог поиграть в приставучего щедрого дядюшку. Но будь у него хотя бы один собственный, один, который называл бы его папой — этого было бы достаточно для счастья. Может быть, он мог бы усыновить сироту-маггла…
С горьким сожалением он отбросил эту идею. Ребенок, растущий в мире магии, не имея магических способностей, наверняка был бы глубоко несчастен. Но мужчина и квартира… Что ж, может быть, Гарри мог бы получить хотя бы это. Он попытался представить себе мужчину своей мечты, но определенный образ никак не складывался — ни лицо, ни тип телосложения, ни цвет волос. Он постоянно менялся от Руби к Майклу Корнеру и, хуже всего, причудливо смешивая черты обоих, начинал чем-то напоминать Рона. Гарри вместо этого стал думать о Титусе. Вот это был красивый парень. И опять же, знал толк в кебабах…
Продолжение в комментариях
-
-
07.07.2016 в 00:12-
-
27.07.2016 в 06:19-
-
10.08.2016 в 18:33-
-
02.09.2016 в 22:24-
-
20.01.2017 в 18:11-
-
22.01.2017 в 23:33-
-
30.01.2017 в 14:50-
-
14.06.2017 в 18:19-
-
15.06.2017 в 08:09-
-
16.06.2017 в 10:26-
-
06.06.2018 в 16:00